Любанская операция или забытое сражение. Письма ветеранов о любанской операции Ставка ВГК приказывает

На рассвете 13 января 1942 года после короткой артиллерийской подготовки войска соединений армий Волховского фронта двинулись вперед. До переднего края обороны противника простиралась долина реки Волхов шириною 800-1000 метров. Глубокий снег, мороз до -30?С. Сильный пулеметный и минометный огонь противника вынудили наших воинов, не имевших ни лыж, ни белых халатов, перейти от броска к переползанию долины, зарываясь в снег. История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1974. С. 278.

На участке 4-й армии противник раньше нас сам атаковал наши позиции, и армия вынуждена была вместо наступления вести оборонительные бои.

Дивизии 59-й армии, не выдержав пулеметного и минометного огня противника, особенно, артиллерийского обстрела шрапнельными снарядами, отошли на исходное положение. Только в центре построения 2-й Ударной армии и правого фланга 52-й армии обозначился успех. К 14-00 роты первого эшелона 327-й стрелковой дивизии полковника И.М. Антюфеева вышли к западному берегу Волхова, но не смогли перейти в атаку на оборонительные позиции врага на высоком речном берегу. Лишь ввод в бой второго эшелона дивизии во взаимодействии с 57-й стрелковой бригадой полковника П.Н. Веденичева позволил стремительной атакой прорвать оборону противника на участке Бор, Костылево. В ходе дальнейшего боя дивизия отбросила врага за реку Полисть.

Левее 327-й дивизии наступала 58-я стрелковая бригада полковника Ф.М. Жильцова, которая взаимодействуя с 53-й стрелковой бригадой генерала В.С. Раковского, овладела Ямно.

Находящаяся во втором эшелоне 59-я стрелковая бригада подполковника Черника по боевому распоряжению армии утром 14 января через боевые порядки 327-й дивизии вошла в прорыв на рубеже деревень Бор, Костыпево и, действуя по тылам немцев, двинулась ко второму рубежу обороны противника, имея задачу на участке Мясной Бор, Спасская Полисть перерезать железную дорогу Новгород - Чудово, с ходу овладеть Мясным Бором и Спасской Полистью. Бригада завязала безуспешные бои с оборонявшимся противником, но понесла большие потери и выполнить задачу не смогла. Бригада была выведена во второй эшелон для пополнения. В командование бригадой вступил полковник И.Ф. Глазунов.

В 52-й армии правофланговая 267-я стрелковая дивизия, перейдя в наступление, утром 13 января прорвала оборону противника на участке Ст. и Нов. Быстрицы, Горка и овладела пионерским лагерем и Горкой. Части дивизии, успешно продвигаясь, вышли к деревне Копцы 15 января и завязали бои за прорыв второго оборонительного рубежа немцев. Упорные кровопролитные бои не дали успехов и дивизия перешла к обороне занятого рубежа.

Левее 267-й дивизии наступавшие 46-я стрелковая дивизия генерала А.К. Окуличева и 305-я стрелковая дивизия полковника Д.И. Барабанщикова прорвали оборону противника на участке Горка, Теремец и овладели его опорными пунктами утром 15 января.

Ударная группировка 52-й армии 15-19 января вышла ко второму оборонительному рубежу на участке Любцы, Тютицы.

259-я стрелковая дивизия полковника А.В. Лапшева перешла Волхов и заняла оборону в районе Горки. Там же. С. 279-280.

Превосходство немцев в авиации, технических средствах борьбы, а также обеспеченность артиллерии боеприпасами, тогда как наши артиллеристы считали каждый выстрел, приводили к повышенным потерям наших наступающих частей и требовали для продолжения развития наступления большей численности войск, так как очень часто исход атаки зависел от массовости натиска, производимом на узком участке фронта. Наблюдались случаи когда успешно начатая атака замирала без всякой видимой причины, без какой-либо тактической неудачи. Атаки просто затухали из-за слишком больших потерь в личном составе.

2-я Ударная армия, слабая по своему первоначальному составу, с первых дней боев требовала усиления новыми соединениями для продолжения наступления. Командование фронтом вынуждено было 15 января передать из второго эшелона 59-й армии 382-ю стрелковую дивизию полковника Г.П. Сокурова, 366-ю стрелковую дивизию полковника С.И. Буланова.

19 января после ожесточенных боев 327-я стрелковая дивизия совместно с 57-й отдельной стрелковой бригадой овладела Коломно. До конца января дивизия вела наступательные бои за Спасскую Полисть.

К 21 января войска 2-й Ударной армии вышли на участке Спасская Полисть, Мясной Бор ко второй оборонительной позиции противника. Попытка прорвать вторую позицию с ходу не увенчалась успехом и бои приняли затяжной характер.

Командующий фронтом приказал сосредоточить против Спасской Полисти и Мясного Бора все возможные силы и средства. Особую опасность представлял опорный пункт врага в Спасской Полисти, расположенный по оси направления наступления 2-й Ударной армии. В составе армии 20 января командующий фронтом организовал специальную оперативную группу генерала И.Т. Коровникова. Первоначально были включены 327-я и 382-я стрелковые дивизии, 59-я стрелковая бригада, 162-й отдельный танковый батальон, 43-й и 39-й лыжные батальоны, 105-й и 6-й гвардейские минометные дивизионы. Через несколько дней из группы была выведена 382-я дивизия, а взамен включена 374-я стрелковая дивизия полковника А.Д. Витошкина и 111-я стрелковая дивизия полковника С.В. Рогинского, 22-я отдельная стрелковая бригада полковника Ф.К. Пугачёва.

Ввод значительных сил в бой за Спасскую Полнеть не принес успеха. Для усиления войск оперативной группы командующий фронтом приказал выдвинуть сюда 230 орудий. Там же. С. 281.

Под вечер 25 января на огневые позиции встали дивизионы 18-го артиллерийского полка армейского типа майора М.Б. Фридланда (152 мм пушки).

После артиллерийского обстрела утром 26 января опорный пункт атаковали 59-я стрелковая бригада и 374-я стрелковая дивизия, но овладеть Спасской Полистью не смогли. Были перехвачены шоссейная и железная дороги южнее опорного пункта и захвачен лесопункт западнее дорог.

По приказу командарма 2-й Ударной армии З66-я стрелковая дивизия к 17 января сосредотачивается в районе Дубовицы, Городок, лес восточнее Дубовиц с готовностью для действия в западном направлении.

18 января дивизия получила боевой приказ армии: «С рассветом 19 января 1942 г. наступать по восточной опушке леса западнее Арефино, Красный Поселок, с задачей совместно с 58-й, 23-й и 24-й стрелковыми бригадами уничтожить противника в районе Борисово с последующим выходом на рубеж Мясной Бор». Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 22.

Уничтожая мелкие группы противника дивизия 21 января вышла к Мясному Бору и завязала бой за овладении им. Части дивизии в ожесточенных боях медленно вклинились в оборонительные позиции врага. В ночь с 23 на 24 января части дивизии в ходе решительной атаки овладели опорным пунктом второго оборонительного рубежа противника - Мясным Бором и завершили прорыв рубежа.

Предназначенный для развития прорыва, 13-й кавалерийский корпус комбрига И.И. Гусева, сосредотачивался в лесах района Шевелево, Ямно.

Оперативной директивой за № 0021 23 января 1942 г. командующий войсками Волховского фронта генерал К.А. Мерецков определил задачу корпусу в составе 25-й кавалерийской дивизии подполковника Д.М.

Баринова, 87-й кавалерийской дивизии полковника В.Ф. Трантина с З66-й стрелковой дивизией полковника С.И. Буланова: «Разгромить остатки противника в полосе Ленинградского шоссе, не допустив образования обороны противника на рр. Тигода и Кересть, к исходу 25 января выйти на р. Трубица, выдвинув передовые отряды к Сенной Керести, Новая Деревня, Финев Луг.

В дальнейшем наступать в общем направлении Ольховка, Апраксин Бор и Любань, не позднее 27 января перехватить шоссе и железную дорогу Чудово - Ленинград и овладеть Любаныо. С организацией обороны не связываться...» Там же. С. 23.

Кавалерийский корпус с утра 24 января передавался из резерва фронта в состав 2-й ударной армии.

З66-я стрелковая дивизия, развивая наступление вдоль просеки, к утру 25 января овладела деревнями Кречно и Новая Кересть.

По приказу командира корпуса 25-я кавалерийская дивизия вышла из района Шевелево и к утру 25 января сосредоточилась в лесу в 1,5 км восточнее Мясного Бора. В течении всего дня дивизия подвергалась атакам немецкой авиации и войти в прорыв не смогла.

С наступлением темного времени части дивизии начали продвижение по просеке в район Новой Корости. В течении вечера и ночи кавалеристы двигались пешими по глубокому снегу выше колен, ведя лошадей в поводу, беспрестанно останавливаясь для оказания помощи в продвижении своего боевого обоза. Только к утру 26 января, преодолев 15 км пути по лесной просеке, части дивизии вышли в район леса восточнее Новой Керести.

87-я кавалерийская дивизия, предпринявшая марш в светлое время, в районе северо-западнее Мясного Бора, подверглась авиабомбежке и потеряла несколько тачанок с пулеметами и их расчетами.

Авангардный 236-й кавалерийский полк дивизии только к вечеру смог выйти в район Новой Керести, а основные силы дивизии - к утру 27 января.

Во исполнение директивы фронта, командир 13-го кавалерийского корпуса решил к исходу 26 января:

87-й кавалерийской дивизии овладеть Ольховкой;

З66-й стрелковой дивизией - Финев Луг;

25-й кавалерийской дивизией - Глухая Кересть и Восход.

К исходу 26 января 236-й кавалерийский полк 87-й кавалерийской дивизии овладел Ольховкой, разгромив внезапной атакой гарнизон противника. Дивизия сосредоточилась в районе Ольховки, где пробыла до 28 января, ведя разведку в направлениях Ольховские хутора - Сенная Кересть и Вдипко.

К исходу дня 28 января 240-й кавалерийский полк дивизии захватил Вдипко, а 241-й кавалерийский полк овладел Новой Деревней. 236-й кавалерийский полк подошел к окраине Ручьи, но овладеть ими не смог. Совместная атака с подошедшим 241-м полком, также закончилась безуспешно. Бои за овладение Ручьи продолжались до 3 февраля, когда кавалеристы по приказу 2-й ударной армии передали этот участок подошедшим частям 191-й стрелковой дивизии.

98-й кавалерийский полк 25-й кавалерийской дивизии в спешенном строю в 9.00 27 января с ходу атаковал Глухую Кересть, но был отбит, 100-й кавалерийский полк дивизии в спешном строю атаковал в 18.00 27 января Восход и в упорном бою при содействии 104-го кавалерийского полка к утру 28 занял Восход и станцию Рогавка.

Утром 30 января командир корпуса поставил новую задачу 25-й кавалерийской дивизии. В 18.00 30 января дивизия (без 98-го полка) вышла по маршруту Финев Луг, Огорели, Тигода. Червино и далее на север, уничтожая с ходу мелкие гарнизоны противника.

366-я стрелковая дивизия получила приказ сменить 98-й кавалерийский полк и наступать в направлении Клепцы, Чауни, Пятилипы, Глухая Кересть.

Передовой отряд 25-й кавалерийской дивизии, сбивая мелкие группы противника, прошел 30 км ночным маршем и к утру 31 января вышел к Черевинской Луке, где был остановлен организованным огнем. Основные силы 100-го и 104-го полков дивизии втянулись в затяжные бои, продолжавшиеся безрезультатно до 3 февраля.

366-я стрелковая дивизия овладела Клепцы, Чауни, Глухой Керестью, но не смогла сломить сопротивление противника в Пятилипах.

Соединения корпуса, не имея артиллерии, втянулись в безуспешные бои за овладение опорными пунктами обороны противника в населенных местах, утратили маневренность и инициативу и не смогли выполнить свою задачу - овладеть к 27 января Любанью.

Бои 13-го кавалерийского корпуса за недельное наступление выявили невозможность движения колонн конницы вне дорог. Господство авиации противника, при слабом прикрытии нашей авиацией и полным отсутствием зенитных средств защиты вынуждали прекращать активные действия в светлое время суток. Почти полное отсутствие артиллерии и минометов в 25-й дивизии и совершенно недостаточное количество их в 87-й дивизии определяли возможности захвата населенных пунктов с гарнизоном противника только внезапными ночными атаками в спешенном строю, что обеспечивалось высокими боевыми качествами кавалеристов.

Боевые действия велись вдоль имеющихся дорог отдельными полками. Движение частей ночью, в основном колоннами, головной полк высылал отдельный разъезд силою до взвода вперед по маршруту движения. К сожалению, кавалерийские дивизии не усилили лыжными батальонами, которые были незаменимы для обхода укрепленных населенных пунктов по глубокому снегу, покрывающему многочисленные болота и болотистые леса.

Ни фронтом, ни армией не было организовано материальное обеспечение действий корпуса.

Одновременно с боями за Спасскую Полисть и Мясной Бор соединения 2-й Ударной армии продолжали очищать от мелких групп противника западный берег Волхова. 22 января 57-я стрелковая бригада полковника П.Н. Веденичева перерезала шоссе Селищенский поселок, Спасская Полисть и вышла к южной и западной окраинам Кузино. 23-я стрелковая бригада полковника В.И. Шилова овладела населенным пунктом Лобково, а 24-я стрелковая бригада полковника М.В. Романовского очистила от противника Старые и Новые Быстрицы. Там же. С. 24-25.

Если 2-я Ударная армия имела успех в наступлении, то в 4-й и 59-й армиях все усилия прорвать оборону противника были безуспешными.

Атаки их соединений становились все слабее, а затем совсем прекратились. 54-я армия Ленинградского фронта, израсходовав боеприпасы, 17 января прекратила также наступления. Войска армии остались на своих исходных позициях.

В сложившейся обстановке нужно было принять решение о переносе главного направления наступления. Командование фронта, получив разрешение Ставки, прекратило атаки на правом крыле фронта и перенесло все усилия войск фронта на направление Спасская Полисть, Любань. 59-я армия получила новую полосу наступления в границах: справа - Пшеничище. Тушин Остров, слева - Коляжка, Исакове урочище. Участок Лезно, Пшеничище с действующими на нем 288-й и 376-й стрелковыми дивизиями был передан 4-й армии.

59-я армия приняла от 2-й Ударной армии участок Крупичино, Бор, а также находящиеся на этом участке 25-ю и 53-ю стрелковые бригады. Из 4-й армии были переброшены 92-я и 377-я стрелковые дивизии, совершившие 90-100 километровый переход пешим порядком.

Основная цель операции 59-й армии - разгром чудовской группировки противника - осталась без изменений, но теперь ближайшая задача армии состояла в том, чтобы, нанося удар севернее Спасской Полисти, овладеть рубежом Соснинская Пристань, Муравей, Приютино, Спасская Полисть. В дальнейшем, обходя Чудово с запада, выйти на рубеж реки Кересть и отрезать пути отхода чудовской группировки противника на Любань.

Своим приказом от 27 января командарм 59-й армии обязывал войска к исходу дня закончить перегруппировку, с утра 28 января перейти в наступление во взаимодействии с 4-й армией окружить и уничтожить чудовскую группировку противника, нанося главный удар силами 377-й, 372-й и 92-й стрелковых дивизий. Вторая ударная в битве за Ленинград: Сб. Л., 1983. С. 14.

В ходе боев начатых с утра 28 января наступления войска армии заняли на левом берегу Волхова деревни Пересвет Остров, Кипрово и, развивая успех, отбрасывали противника к шоссе Чудово - Новгород.

Войска, ведя бои за овладение опорными пунктами обороны противника, без поддержки авиации и танков, при ограниченной поддержке артиллерии, при остром недостатке боеприпасов для всех видов оружия, несли большие потери. Непрерывные контратаки врага, сопровождаемые мощным артиллерийско-минометным огнем, часто приходилось отбивать штыками.

Безуспешно велись ожесточенные бои за овладение опорными пунктами обороны на левом берегу Волхова: Дымно, Вергежа, на шоссе Чудово - Новгород: Михалево, Овинец, Коляжка. Только в феврале была занята

Вергежа, а 8 февраля Овинец. Части 92-й стрелковой дивизии полковника А.Н. Ларичева вышли к реке Полисть. Там же. С. 16

372-я стрелковая дивизия в феврале вышла на подступы к д. Малое Опочивалово и завязало бой за овладение ею. Вечером противник предпринял контратаки вдоль шоссе с севера и с юга на части дивизии, еще не закрепившиеся на занятом рубеже. Успешно продвигаясь, северная и южная группировки противника соединились и окружили 1236-й и 1238-й стрелковые полки дивизии. Одиннадцать суток полки сражались в окружении и только в ночь на 18 февраля по приказу дивизии прорвали кольцо окружения, понеся большие потери в личном составе и тяжелом оружии, и вышли в расположение дивизии.

377-я стрелковая дивизия вела безуспешные бои на подступах к Трегубово и Михалево. Войска 59-й армии перешли к обороне. 21 февраля была создана оперативная группа генерала П.Ф. Алфёрова с задачей сковывания противника на рубеже Дымно, Спасская Полисть.

92-я стрелковая дивизия перешла 21 февраля из состава оперативной группы генерала И.Т. Коровникова в состав оперативной группы генерала П.Ф. Алфёрова.

Выход соединений 2-й Ударной армии на линии населенных пунктов Сенная Кересть, Ручьи, Червинская Лука, стоящих в 20-25 км от железной

и шоссейной дорог Москва - Ленинград, создавали предпосылки для окружения и разгрома чудово-киришской группировки противника. В том случае, если бы наши войска перерезали железную и шоссейную дорогу Чудово - Ленинград, то войска противника не могли бы сражаться без подвоза боеприпасов и продовольствия. Но для решения такой сложной задачи требовались соответствующие силы и средства, которых у вклинившихся в оборону противника войск не было.

Только к исходу 2 февраля к Червинской Луке и Ручьи для смены кавалеристов начали подходить 58-я отдельная стрелковая бригада полковника Ф.М. Жильцова и 57-я отдельная бригада полковника П.Н. Веденичева. Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 29.

Переданные 25 января из 4 армии в состав 2-й ударной армии 191-я стрелковая дивизия полковника А.И. Старунина только в ночь на 2 февраля выходила к Кривило, 4-я гвардейская стрелковая дивизия генерала А.И. Андреева выдвигалась к Сенной Керести.

Командующий войсками фронта своей директивой от 3 февраля потребовал от командарма 2-й ударной армии закончить ликвидацию противника в районе Остров, Спасская Полнеть и не позднее 6 февраля сосредоточить в районе Сенная Кересть, Кривино, Ольховка группу войск в составе 327-й, 374-й, 382-й и 4-й гвардейской стрелковых дивизий для нанесения удара в районе Пятницы, ст. Бабино (20 км северо-западнее Чудово). Одновременно 13-му кавалерийскому корпусу предписывалось выйти в район Красная Горка, Конечки.

Предписание этой директивы могло быть выполнено в срок только соединениями 13-го кавалерийского корпуса, которые сдав в ночь на 3 февраля свои боевые участки, выступили на новые направления наступления. Для усиления корпуса поступили 59-я стрелковая бригада полковника И.Ф. Глазунова, сосредоточенная к 3 февраля в районе Язвинка. 366-я стрелковая дивизия вышла из состава корпуса.

Командир корпуса решил для прикрытия фланга и тыла корпуса выдвинуть 98-й кавалерийский полк 25-й дивизии к Филипповичи, Фролево.

25-й кавалерийской дивизии приказывалось основными силами совместно с 59-й стрелковой бригадой, наступая вдоль железной дороги Новгород - Ленинград, овладеть Дубовик, Бол. и Мал. Еглино, в дальнейшем наступать в северном направлении к железной дороге Ленинград - Чудово.

Сосредотачивающаяся в районе Поддубье, Куболово 87-я каваллерийская дивизия должна была наступать в направлении Толстое, Веретье, Крнечки, в дальнейшем перерезать железную дорогу Ленинград - Чудово северо-западнее Любани.

В ночь на 2 февраля 98-й кавалерийский полк выступил по двум параллельным дорогам вдоль р. Рыденка и, не встречая сопротивление противника в течение 3 дней, вышел правым отрядом (1 и 2 эскадроны) во Фролево, левым отрядом в Волкино. Там же. С. 29. Только в районе Печково - Заполье правый отряд был контратакован противником силою до батальона. Прибывший отряд немецких курсантов-авиаторов оттеснил кавалеристов и занял Фролево и Загорье. Коняев Н. Два лица генерала Власова. М., 2003. С. 71.

По приказу командира корпуса 5 февраля на усиление 98-го полка прибыл 236-й полк 87-й кавалерийской дивизии. Смененный в районе Червино 191-й стрелковой дивизией 104-й кавалерийский полк 25-й дивизии также был направлен в Филипповичи. Под командование командира 104-го полка полковника Трофимова сводный отряд из трех полков успешно отразил контратаки противника и нанес ему поражение в боях 6, 7 и 8 февраля, захватил пленных, вооружение и склады. Там же. С. 72.

Восстановив положение, сводный отряд 9 февраля передал этот участок подошедшей 23-й отдельной стрелковой бригаде полковника В.И. Шилова. Вечером 9 февраля сводный отряд из трех кавалерийских полков по приказу командира корпуса выступил по маршруту Заручье, Остров, Абрамове, Гдебово, Порожки, Конечки. Передовой отряд - 236-й полк к утру 10 февраля вошел в Глебово, не встречая сопротивления врага, только в районе Савкино в конном строю полк внезапной атакой уничтожил гарнизон противника, захватив богатые трофеи. Преследуя поспешно отходящих немцев, 236-й полк вышел к Вальякка, где был встречен организованным огнем. 104-й полк вслед за 236-м полком вышел к Вальякка, а 98-й полк расположился в Савкино-1 и Савкино-2, прикрывая тыл сводного отряда. Ленинградская битва 1941-1944: Сб. СПб., 1995. С. 108.

Противник предпринял активные действия против 98-го полка из района Порожек лыжным батальоном, усиленным артиллерией и минометами, а из района Озерешно, Нестерково - пехотным батальоном, также с артиллерийским усилением. Завязались бои за Порожки и Нестерково.

100-й полк 25-й кавалерийской дивизии, двигаясь вдоль железной дороги Новгород - Ленинград, утром 4 февраля занял без боя Горки, продвигаясь к станции Радофинниково, разгромил лыжников из 183-го эстонского батальона и в конном строю атаковал Дубовик и к исходу 5 февраля полностью очистил его от врага.

Действуя совместно с подошедшей 59-й стрелковой бригадой полковника И.Ф. Глазунова, усиленной лыжным батальоном, командир 100-го полка решил в ночь на 6 февраля атаковать противника в Бол. и Мал. Еглино. Атака не увенчалась успехом и только повторной атакой в ночь на 7 февраля совместными усилиями кавалеристов 100-го полка и 59-й стрелковой бригады в 3.30 были заняты Бол. и Мал. Еглино после тяжелого уличного боя. Здесь были захвачены богатые трофеи. Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 32.

Противник отошел на оборонительные позиции на участке Верховье, платформа Еглино, Конечки оборудованными по насыпи строящейся железной дороги Чудово - Веймарн. Все попытки прорвать оборону противника заканчивались безуспешно из-за отсутствия артиллерийского усиления.

Особенно неприступен был железобетонный путепровод на пересечении действующей железной дороги с насыпью строящейся. Прямые попадания 76-мм пушек артиллерийского дивизиона бригады не могли вызвать заметных разрушений, других артиллерийских средств усиления у конников и у бригады не было. После нескольких дней непрерывных безуспешных атак позиций врага конники и бригада перешли к обороне захваченного рубежа. Все последующие многократные попытки противника контратаками отбросить части бригады успешно отражались и бригада занимала этот рубеж обороны до 25 мая 1942 года - до получения приказа на отход.

87-я кавалерийская дивизия, смененная стрелковыми соединениями под Ручьи 5 февраля, без 236-го полка сосредоточилась в районе Язвинка, Поддубье, Куболово и приводила себя в порядок.

Выполняя приказ командира корпуса, командир дивизии полковник В.Ф. Трантин решил двигаться полковыми колоннами (240 и 241 полков) лесными дорогами по маршруту Жилое Рыдно, Толстое, Веретье и выйти в район юго-восточнее Конечки. Полное бездорожье, глубокий снег затруднили движение и дивизия запоздала с выходом в район отметки 62,5, что в 2,2 км юго-восточнее Конечки. Совместных действий объединенного отряда полковника Трофимова и 87-й дивизии по разгрому гарнизона противника в Конечках не получилось, а разновременные атаки с юго-запада отряда и юго-востока дивизии на гарнизон противника в Конечках не принесли успеха. Там же. С. 32

12 февраля вновь подошедший финский лыжный батальон выбил из Порожек отряд из двух эскадронов 98-го полка.

16 февраля противник в течение дня вел наступление на эскадрон 98-го полка, обороняющий Нестерково и к вечеру занял Нестерково и оттеснив эскадрон в Савкино-1. К исходу дня 98-й полк отошел на высоту с отметкой 76,1, где вместе с 104-м полком организовал оборону и в течение 17 - 20 февраля отражал яростные атаки немцев и финнов. 20 февраля под натиском противника 98-й и 104-й полки отошли в район 1-км юго-восточнее Вальякка, где установили связь с 87-й дивизией и организовали новый рубеж обороны на участке Вальякка, Глебовское болото.

Кавалерийский корпус к 20 февраля потерял свою ударную силу и по всему фронту наступления перешел к обороне.

Командир корпуса приказал оборонять рубеж: 59-я отдельная стрелковая бригада платформа Еглино, южнее линии насыпи железной дороги Чудово - Веймарн до правого фланга обороны 87-й дивизии.

87-я дивизия - на участке от высоты с отметкой 58,0, что в 1 км восточное Конечки до высоты с отметкой 64,8 на Глебовском болоте.

25-я дивизия - на участке от высоты с отметкой 64,8 до отметки 58,3 (западнее Веретье) далее по р. Черная.

Штаб 87-й дивизии располагался у высоты с отметкой 62,5.

Штаб 25-й дивизии - в Веретье.

Штаб корпуса - в Дубовик. Там же. С. 33.

К середине февраля для армий Волховского фронта определилась следующая обстановка. В центре, глубоко вклинившись в оборону противника, сражались войска 2-й ударной армии, справа, уступом назад, с основными силами, сосредоточенными у Чудово и Спасской Полисти, вели ожесточенные, но безуспешные бои на втором оборонительном рубеже противника войска 59-й армии; правее этой армии, по восточному берегу Волхова до Киришей вели сковывающие противника бои войска 4-й армии; налевом фланге фронта уступом назад ко 2-й ударной армии на участке Мясной Бор, Теремец вели бои войска 52-й армии. История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1974. С. 290.

Ближайшей целью ударной группировки фронта (2-й Ударной и 59-й армий) определилась Любань. 4-я армия во взаимодействии с 54-й армией Ленинградского фронта ведет борьбу за Кириши; 52-я армия обеспечивает действия ударной группировки со стороны Новгорода.

В силу своего первоначального успеха 2-я ударная армия закрепила за собой направления главного удара, продвинулась глубоко в оборону противника, но продолжать в дальнейшем наступление не смогла без значительного усиления.

По мере расширения района боевых действий и увеличения количества соединений в составе 2-й ударной армии усложнялось управление войсками. Для устойчивого и своевременного руководства войсками в армии приняли решение создавать оперативные группы по руководству войсками на определенных направлениях.

Так, группа генерала П.Ф. Привалова объединяла 53-ю и 57-ю стрелковые бригады и 191-ю стрелковую дивизию, действовавшие по направлению на восток по линии Кривино, Ручьи, Червинская Лука.

4-я гвардейская стрелковая дивизия и 59-я стрелковая бригада, действовавшие в направлении на Сенную Кересть, составили оперативную группу генерала А.И. Андреева.

По ходу боев создавались и другие группы не только во 2-й Ударной, но и в 59-й армии. В последней оперативная группа генерала П.Ф. Алферова (заместителя командующего 59-й армией) руководила соединениями ведущими бои за расширение плацдарма на Волхове на участке Дымно, Трегубово в сторону Чудово.

Оперативная группа генерала Привалова вела безуспешные бои за Кривино, Ручьи, Червинская Лука, оставаясь на прежних позициях. Оперативная группа генерала Андрева вела оборонительные бои в Ольховке.

В горловине прорыва войска 2-й Ударной армии вели непрерывные бои за расширение бреши. Наконец, 12 февраля 111-я стрелковая дивизия полковника С.В. Рогинского, 22-я стрелковая бригада полковника Р.К. Пугачёва сломили сопротивление немцев и заняли в полосе шоссе Москва - Ленинград опорные пункты обороны врага в Любино Поле и Мостках. Теперь ширина горловины прорыва достигла 14 километров и коммуникации армии проходили вне пулеметного и действительного артиллерийского огня.

Продолжая наступление, соединения вплотную подошли к Спасской Полисти, 22-я бригада с юга, а 111-я дивизия - с юго-запада и запада.

Обходя Спасскую Полисть с запада, дивизия, наступая в направлении Чудово, преодолевая яростное сопротивление противника и отражая контратаки, 17 февраля перерезала дорогу Спасская Полисть - Ольховка. 2 марта дивизия перерезала дорогу Глушица - Сенная Кересть и 6 марта вышла на подступы к деревне Корпово-2, где была остановлена противником. Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 34.

Не утихали бои и на южном фасе горловины прорыва. 267-я дивизия подполковника П.А Потапова. 25 января сдала свою полосу обороны под Копцами 259-й стрелковой дивизии полковника А.В. Лапшева и была введена в прорыв у Мясного Бора. Дивизия вошла в состав 2-й Ударной армии и получила боевое распоряжение прорвать оборону противника у д. Теремец-Курляндский, обойти его опорный пункт обороны и, наступая с запада на д. Копцы, внезапным ударом захватить деревню. На марше, прокладывая колонной путь в глубоком снегу, дивизия, обходя Теремец-Курляндский, попала под массированную авиационную бомбежку и понесла значительные потери. Внезапность наступления на Копцы была утеряна, внезапной атакой овладеть деревней Копцы не удалось. Противник со стороны Новгорода предпринял контратаки, которые были отбиты с большими потерями с обоих сторон. Дивизия перешла к обороне 25 февраля 267-я стрелковая дивизия сдала свою полосу обороны в районе западнее деревни Копцы 259-й стрелковой дивизии, совершила марш в район Ольховки, где выдержала большой бой за дорогу Спасская Полисть - Ольховка с контратакующим противником. Дивизия поступила в распоряжение группы генерала Коровникова, который приказал совершить марш через болото Гажьи Сопки и овладеть деревнями Глушица, Приютино и быть готовой к наступлению на Трегубово. Там же. С. 34-35.

Напряженные бои развернулись с 3 по 15 марта на подступах к Приютино, Глушица и Трегубово, но дивизия не овладела этими пунктами и перешла к обороне.

259-я стрелковая дивизия 23 февраля, сдав свой участок обороны 46-й стрелковой дивизии, была введена в прорыв у Мясного Бора и 24 февраля приняла от 267-й стрелковой дивизии оборону на участке Бол. Замошье, Теремед-Курляндский, войдя в состав 2-й Ударной армии. Ведя оборонительные бои, дивизия вела разведывательные поиски на своем открытом правом фланге в направлении на Село Гора. Получив данные о прибытии на фронт фашистского легиона «Фландрия», командир дивизии решил организовать подвижной отряд для внезапного нападения на голландцев в Село Гора, разгрома гарнизона и захвата пленных. В ходе ночной атаки фашисты были разгромлены.

28 февраля дивизия сдала свой участок обороны 305-й стрелковой дивизии полковника Д.И. Барабанщикова и походным порядком перешла в район Ольховки. 259-я стрелковая дивизия получила боевую задачу овладеть Ольховскими хуторами, которые были расположены по возвышенному гребню берега реки Кересть. Справа и слева от реки Кересть простирались огромные болота без кустарников, покрытые толстым слоем снега. Позиции противника, оборудованные на хуторах, позволяли хорошо просматривать и прицельно обстреливать все подступы к своей обороне. Дивизия, ведя многодневные бои до 10 марта, успеха не добилась и была переброшена в лесистый район в 2-х километров южнее Красной Горки.

Взамен убывших из 52-й армии 267-й и 259-й дивизий из 4-й армии прибыла 65-я стрелковая дивизия полковника П.К. Кошевого. Дивизия заняла оборону по северной окраине Любцы до реки Полисть, прикрыв горловину прорыва от ударов противника со стороны Земтицы.

Имея ввиду сосредоточить внимание командования и штаба 2-й Ударной армии только на руководстве войсками, наступающими на острие прорыва, командующий войсками фронта возложил ответственность за сохранение коммуникаций 2-й Ударной армии и за расширение к северу горловины прорыва на войска 59-й армии, а к югу горловины прорыва на войска 52-й армии. Там же. С. 35-36.

В 59-й армии была создана оперативная группа генерала И.Т. Коровникова для ликвидации узла сопротивления обороны противника в Спасской Полисти и всего выступа его обороны Трегубово, Спасская Полисть, Приютино. В эту группу вошли 92-я, 11-я, 327-я, 374-я и 378-я стрелковые дивизии.

С конца января и до марта войска 59-й армии пытались ликвидировать вражеский клин обороны шириною до 10 километров вдоль железной и шоссейной дорог от Трегубово до Спасской Полисти. Атаки на этот клин шли с юга, востока и запада, но прорвать оборонительные позиции врага и расширить горловину прорыва 2-й ударной армии не смогли. Там же. С. 36.

Войска оперативной группы войск генерала И.Т. Коровникова непрерывными безуспешными атаками противника не смогли вклиниться в его оборону, но понесли большие потери и значительно утратили боеспособность. Командиры частей и соединений, беспрерывно организуя атаки, собрали для них даже обозников, не смогли уделить нужного внимания, сил и средств для создания оборонительных сооружений на захваченных рубежах и для переоборудования оборонительных сооружений противника. Командиры всех степеней войск оперативной группы генерала И.Т. Коровникова, все время подгоняемые в организации атак, не ориентировались на возможности контрудара врага и не готовились к их отражению. Резервов, как в самой оперативной группе, так и в соединениях не было. 52-я армия также вела непрерывные безуспешные атаки с целью расширения горловины прорыва, используя все свои возможности и оборонительные сооружения не возводила. Резерва армия не имела. Коровников И.Т. На трех фронтах. М., 1974.

92-я стрелковая дивизия, участвуя в боях за прорыв второй оборонительной позиции противника на участке Михалево, Остров, понесла большие потери. Для восстановления боеспособности распоряжением штаба 59-й армии дивизия 2 марта передала свой боевой участок соседним соединениям и перешла в район пополнения. Совершив 15 километровый марш, дивизия 3 марта сосредоточилась в районе между Любино Поле и Мясным Бором в центре горловины прорыва 2-й ударной армии. Штабы составляли планы обороны и инженерного оборудования участка, в которых предусматривались варианты боевых действий, дежурство подразделений, противовоздушная оборона, приспособление землянок для обороны отрывка окопов, устройство заграждений.

По распоряжению штаба армии была установлена связь с 65-й стрелковой дивизией и штабом 52-й армии для взаимодействия в обороне горловины прорыва.

Дивизия в течении 5 и 6 марта получила 3521 человек пополнения, которые были распределены по подразделениям, 6 марта дивизия получила от штаба 59-й армии известие о переходе дивизии в резерв фронта. По распоряжению штаба фронта дивизия в ночь на 7 марта вышла из своего района с расчетом к утру 8 марта сосредоточиться в районе Огорели и войти в состав 2-й Ударной армии. 8 марта на дневке в Огорели было получено распоряжение штаба 2-й Ударной армии к утру 10 марта дивизии сосредоточиться в районе Червино, Тигода. По маршруту движения дивизия проходила в замедленном темпе по снежной целине, тогда как от Мясного Бора до Огорели марш совершался по расчищенной армейской дороге без задержки. Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 37.

В штабах фронта и армии становилось ясно, что войска армии, сильно растянутые по фронту, понесшие большие потери в наступательных боях, необеспеченные регулярным подвозом боеприпасов, продовольствия и фуража, незащищенные от авиации противника, наступать не могут.

Фронт, своих резервов не имел, а остальные три армии фронта передали значительную часть своих соединений и дальнейшая передача своих соединений во 2-ю Ударную армию может быть только при принятии решения на пассивные действия этих армий.

15 февраля командующий фронтом уточнил задачу 2-й Ударной армии и потребовал быстрого выдвижения ее частей на запад в сторону Любани, в том числе 13-й кавалерийский корпус должен был выдвинуться в направлении на Ушаки для быстрого выхода на железную дорогу Москва - Ленинград. Оперативная группа генерала Привалова, ликвидировав противника в Ручьях и Червинской Луке, должна была выйти к железной дороге в районе Померанья. Оперативная группа генерала Андреева получила задание прочно удерживать Ольховку.

К сожалению, и корпус и оперативная группа Привалова успеха не имели и остались на своих исходных рубежах.

Командарм 2-й Ударной армии генерал Н.К. Клыков доносил командующему фронтом генералу К.А. Мерецкову: «На моем участке в воздухе все время господствует авиация противника и парализует действия войск. Дорожная сеть в плохом состоянии, содержать ее в проезжем состоянии некому. Из-за отсутствия достаточного количества транспортных средств подвоз фуража, продовольствия, горючего и боеприпасов далеко не обеспечивает существующих потребностей. Для развития успешного наступления армии надо три свежих дивизии, дивизион ракетных установок, не менее двух автобатальонов, не менее трех дорожно-строительных батальонов, не менее пятнадцати бензовозов, сено, пополнить конский состав и прикрыть армию с воздуха». Вторая ударная в битве за Ленинград: Сб. Л., 1983. С. 16.

Для усиления группы генерала Привалова, наступавшей в направлении Червинская Лука, Любань, переброшена из 52-й армии 46-я стрелковая дивизия генерала А.К. Окулича и из группы С.В. Рогинского 22-я стрелковая бригада полковника Ф.К. Пугачева.

В состав 13-го кавалерийского корпуса из 4-й армии была передана 80-я кавалерийская дивизия полковника Л.А. Сланова и из резерва фронта пополненная 327-я стрелковая дивизия полковника И.М. Антюфеева. Командующий войсками фронта приказал: «80-й кавалерийской дивизии во взаимодействии с 327-й стрелковой дивизией нанести удар в направлении Красная Горка, Кирково, выйти в район Любани, перерезав железную и шоссейную дорогу Чудово - Ленинград». Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 37. После взятия Красной Горки вводились в прорыв 46-я стрелковая дивизия и 22-я отдельная стрелковая бригада для выхода в район Любань.

16 февраля 80-я кавалерийская дивизия подошла в район боевых действий и приступила к очистке леса от мелких групп противника. 18 февраля командир 1-го эскадрона 205 кавалерийского полка лейтенант Желобов, разведав слабое место в обороне противника, лихой атакой сбил немцев с насыпи строящейся железной дороги и, преследуя их, ворвался в Красную Горку. Подошедшие основные силы полка закрепили занятые эскадроном позиции.

Захват Красной Горки открыл путь к Любани. Нужно было срочно развивать достигнутый успех, но соединения, выделенные фронтом ещё находились в пути.

Только 23 февраля 46-я стрелковая дивизия вышла к Красной Горке и приняла рубеж обороны от кавалеристов. 80-я кавалерийская дивизия начала движение на Любань и, пройдя в течение ночи вдоль р. Сичева около

15 километров, и к утру 24 февраля сосредоточилась в лесах в двух километрах северо-западнее Кирково. До Любани оставалось всего 6 километров... Но дополнительных сил не было. 327-я стрелковая дивизия только подошла к Огорели и нужно еще было пройти маршем до Красной Горки 25 километров, из них 10 километров по бездорожью, которые дивизия преодолевала со скоростью 2 километра в час с большим напряжением. К исходу 26 февраля передовой 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии прибыл в район командного пункта 13-го кавалерийского корпуса в лесу в 5-6 километрах южнее Красной Горки.

Приказом командира 13-го кавалерийского корпуса был сформирован передовой отряд корпуса в составе 80-й кавалерийской дивизии, 1100-го стрелкового полка и двух танковых рот с задачей овладеть Любанью. Наступая, передовой отряд на подступах к Любани был встречен жесточайшим артиллерийским огнем, авиационной бомбежкой и танковой контратакой противника и был отброшен в лес в исходное положение в районе Кирково, где продолжал находиться под артиллерийским огнем и бомбежкой. Там же. С. 37-38.

Главные силы конников и 327-й дивизии не могли сразу же войти в прорыв у Красной Горки вследствие непрерывных авиационных бомбежек в течение светлого времени суток. Кавалеристы и стрелковая дивизия понесли большие потери в личном составе и особенно в конском составе. Тянуть артиллерийские орудия и обозные повозки было нечем. Это привело к задержке выхода главных сил на несколько часов.

Противник используя эту задержку, отбросил от Красной Горки малочисленные подразделения 46-й стрелковой дивизии и 27 февраля закрыл брешь прорыва. Передовой отряд оказался в окружении без боеприпасов, продовольствия и фуража. Имеющиеся радиостанции не обеспечивали связи из-за маломощности.

Командование 2-й Ударной армии приняло все меры к тому, чтобы вновь прорвать вражескую оборону в районе Красной Горки и восстановить связь с передовым отрядом. На усиление 327-й дивизии были подтянуты 22-я стрелковая бригада и 166-й отдельный танковый батальон. Но все предпринимаемые атаки вражеских позиций были безуспешны. Передовой отряд был вынужден уничтожить все тяжелое оружие и выйти из окружения в ночь с 8 на 9 марта.

Выход был организован в 3-4 километрах к западу от Красной Горки.

Прорыв осуществляли двумя параллельно действующими группами: 200-м кавалерийским полком и усиленным батальоном 1100-го полка внезапной атакой с тыла. В прорыв вышли остальные полки 80-й кавалерийской дивизии, и батальоны 1110-го полка с личным стрелковым оружием.

Боевые действия в районе Красной Горки, то ослабевая, то усиливаясь, продолжались до десятого марта, притягивая значительные силы 2-й Ударной армии, но успеха не принесли. Оборонительная позиция противника, оборудованная по насыпи строящейся железной дороги для прорыва требовала соответствующих авиационных, артиллерийских и танковых сил и большого количества боеприпасов. Насыпь, возвышаясь над окружающей местностью, была оборудована артиллерийскими и пулеметными дзотами, вкопанными танками и убежищами для личного состава. Впереди насыпи устроены два снежноледяных вала с пулеметными гнездами, прикрывающие своим огнем проволочные заграждения и минные поля. За насыпью была проложена дорога из сборных металлических элементов аэродромного покрытия, которая обеспечивала маневр сил и средств противника, недоступный нашему наблюдению.

Группа генерала Привалова не смогла взять Кривино, ни Ручьи, ни Червинскую Луку. В поисках решения задачи выхода к Любани генерал Привалов нашел возможность, используя успешное продвижение 80-й кавалерийской дивизии, направить 191-ю стрелковую дивизию в тыл противника для захвата поселка и станции Померанье на железной дороге

Москва - Ленинград в 5 километрах юго-восточнее Любани. 191-я дивизия в составе спецчастей, 546-го и 552-го стрелковых полков без артиллерии, минометов и обозов должна была перейти линию фронта в тыл противника и, двигаясь лесом, выйти к станции Померанье и ночной атакой захватить поселок и станцию, организовать прочную круговую оборону и не допустить движения противника по шоссе и железной дороге Чудово - Ленинград. Там же. С. 39.

Дивизия (без 559-го стрелкового и 484-го артиллерийского полков, 8-го истребительного противотанкового дивизиона и 15-го медико-санитарного батальона) снялась с участка дороги фронта и 20 февраля сосредоточилась в лесу в 1,5 километрах северо-западнее деревни Дубовое. Здесь была поставлена задача и выданы сухари по 5 штук и такое же количество кусочков сахара. Боеприпасов на себе несли по 10 патронов на винтовку, по диску на ручной пулемет и автомат, по две ручных гранаты. В комендантской роте было 10 противотанковых гранат. Радиостанция была одна. Генерал Привалов обещал с помощью самолетов доставить в Померанье боеприпасы и продовольствие. Коняев Н. Два лица генерала Власова. М., 2003. С. 63.

Ночью дивизия перешла на линию фронта между опорными пунктами обороны немцев, пересекла дорогу Апраксин Бор - Любань и углубилась в старый сосновый глухой бор. После отдыха в ночь на 22 февраля дивизия двинулась в Померанье, но при выходе из леса на болотистый участок с редкими чахлыми сосенками была обнаружена самолетом-разведчиком «рама» противника, который с утра патрулировал над лесом. Через 15 минут артиллерия противника начала интенсивно обстреливать участок редколесья. Обстрел вызвал большие потери убитыми и ранеными. Радист был убит и единственная радиостанция была разбита. Связь с нашими войсками дивизия потеряла.

Дивизия отошла в лес. На пятые сутки командование приняло решение выходить к нашим войскам тремя группами: штаб дивизии со спецчастями, 546-й и 552-й полки. Каждый самостоятельно. Начальник штаба полка Месняев вывел людей своего полка в ту же ночь, притом без потерь. Утром штаб дивизии подошел к переднему краю на стыке 559-го стрелкового полка с соседом южнее Дубовое в сторону Апраксина бора. Разместились в свободных землянках и окопах второго рубежа обороны противника в готовности с наступлением темноты броском прорваться к своим. Но примерно за час до наступления темноты штаб дивизии был накрыт залпом "катюш" и батареи 76-мм пушек. Жертв не было, но и выходить нельзя было. Штаб отошел в глубь леса на северо-восток, где блуждал 6 суток. Командир комендантской роты с пятью своими солдатами получил задание перейти линию фронта и сообщить генералу Привалову о месте нахождения штаба дивизии для организации его вывода. Группа комендантской роты перешла через линию фронта, но генерал Иванов, сменивший генерала Привалова, не принял мер к выводу штаба дивизии. Был назначен новый командир дивизии Н.П. Коркин, начальником штаба - майор Арзуманов, командовавший 559-м стрелковым полком.

Личный состав командования и штаба дивизии до сих пор состоит в списках без вести пропавших.

В конце февраля командование фронтом обратилось в ставку с предложением произвести перегруппировку внутри армий и фронта с целью освобождения сил для усиления войск 2-й Ударной армии, наступавших на Любань, и войск 59-й армии, блокировавших шоссе и железную дорогу Чудово - Новгород. Прежде всего нужно было привести в порядок дивизии наступавшие на Любань, пополнив их личным составом, оружием и боеприпасами, усилить артиллерийскую группировку, привести в порядок дороги. Ленинградская битва 1941-1944: Сб. СПб, 1995. С. 111.

26 февраля Ставка ответила на эти предложения, что не возражает против предполагаемого усиления 2-й Ударной и 59-й армий, но высказалась против того, чтобы привести в порядок наступавшие дивизии, так как для этого необходимо было на некоторое время приостановить атаки. Ставка в категорической форме потребовала от Военного Совета фронта ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й Ударной и 59-й армий на любанском и чудовском направлениях в ожидании их усиления, а наоборот, выйти до 1 марта на железную дорогу Любань - Чудово.

Для оказания содействия в овладении Любанью Ставка указала Ленинградскому фронту о нанесении удара не позднее 1 марта силами 54-й армии навстречу войскам 2-й ударной армии с тем, чтобы затем усилиями войск двух фронтов не позднее 5 марта ликвидировать любанско-чудовскую группировку противника и освободить участок железной дороги Любань - Чудово. Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 41.

Во исполнении этого указания во 2-й Ударной армии создавалась ударная группировка, в которую вошли уже действующие на острие клина наступления соединения кавалерийского корпуса и группы генерала Привалова. Ударная группировка 59-й армии также в составе уже действующих соединений нацеливалась на перехват шоссе и железной дороги Чудово - Новгород севернее Спасской Полисти.

Исполняя директиву фронта перехватить шоссе и железную дорогу Чудово - Новгород севернее Спасской Полисти командующий 59-й армии приказал 1 марта встречными ударами прорвать оборону противника севернее Трегубово с запада из района северо-западнее д. Глушила силами 378-й стрелковой дивизии с усиленным полком 111-й стрелковой дивизии и с востока, между Мал. Опочивалово и Трегубово силами 377-й стрелковой дивизии с усиленным полком 92-й стрелковой дивизии. Основными силами 111-й стрелковой дивизии с запада, 92-й стрелковой дивизии с востока сковывать противника южнее Трегубово. Коровников И.Т. На трех фронтах. М., 1974. С. 23.

378-я стрелковая дивизия, оставив 1256-й стрелковый и 944-й артиллерийский полки на оборонительной позиции юго-западнее Мостки, 28 февраля вышла по маршруту восточнее болота Гажьи Сопки в исходный район для наступления северо-западнее д. Глушица. Для марша дивизии потребовалось продолжить 15 километровый колонный путь по лесистоболотистой местности с глубоким снежным покровом при 35° морозе, вследствие чего дивизия только 11 марта вышла в заданный район, с боем перейдя дорогу противника между его опорными пунктами д. Сенная Кересть и д. Глушила. Фактор внезапности выхода дивизии в район наступления был утрачен.

Противник быстро подбросил дополнительные силы и остановил продвижение дивизии к намеченному участку для прорыва. Обороняющийся по западному берегу р. Глушила полк 111-й стрелковой дивизии, поступивший в оперативное подчинение 378-й стрелковой дивизии, своими силами не мог перейти к активным действиям.

377-я стрелковая дивизия, усиленная 317-м полком 92-й стрелковой дивизии, 1 марта перешла в наступление с востока севернее и южнее Трегубово, но не смогла прорвать оборону противника и не вышла на соединение с 378-й стрелковой дивизией. Там же. С. 29.

24 марта противник перехватил колонный путь 378-й стрелковой дивизии в районе пересечения с дорогой д. Сенная Кересть - д. Глушила и прочно перекрыл сообщение дивизии с тылом. Дивизия оказалась в окружении в районе севернее ручья Скребельского западнее рек Глушила и Полисть. Непрерывными контратаками при сильном артиллерийском обстреле и частыми авиабомбежками противник вынудил дивизию занять круговую оборону на небольшом заболоченном лесном участке размером 1,5х2,5 км. Болотистая местность на давала возможности воинам зарыться в землю, укрытия сооружались из дерева, жердей, торфа. Неизбежно дивизия несла большие потери в личном составе и вооружении от сильного артиллерийского огня и авиабомбежек. Там же. С. 31.

24 апреля части дивизии по разрешению командования армии начали выход из окружения через ручей Скребельский, но противник крепко держал оборону по дороге д. Сенная Кересть - д. Глушила и перекрыл выход на юг. В ночь на 25 апреля дивизия, имея в центре прорыва полк 111-й стрелковой дивизии, с боем прорвалась на юго-запад в направлении Гажьи Сопки. Преодолев 8 км по болоту, остатки дивизии вышли на Ольховские хутора в расположение войск 2-й Ударной армии.

Ударная группировка 4-й армии должна была действовать навстречу 2-й Ударной армии в направлении Бабино. Предпринятые атаки позиций противника сильно ослабленными войсками без поддержки танков, артиллерии и авиации не принесли ожидаемого результата.

Для личного ознакомления с обстановкой командующий фронтом генерал К.А. Мерецков с командующим 2-й Ударной армией генералом Н.К. Клыковым побывали в 327-й и 46-й стрелковых дивизиях, а также в кавалерийском корпусе. Коняев Н. Два лица генерала Власова. М., 2003. С. 77.

Командиры и солдаты, с которыми встречались генералы, жаловались на очень слабую поддержку нашей авиации, отсутствие зенитных средств зашиты, в то время как авиация противника непрерывно обстреливала и бомбила наши боевые порядки, прижимала наступающих к земле и запрещала всякое движение на поле боя и на дорогах. Особенно тяжелые потери несли кавалеристы, каждое их передвижение сопровождалось немедленным воздействием авиации противника. Конский состав невозможно было укрыть даже в лесах.

Наша артиллерия, имея количественное и качественное преимущество над артиллерией противника не была обеспечена снарядами.

Из-за отсутствия танков атаки пехоты не сопровождались танками непосредственной поддержки, вследствие чего пехота несла большие потери от пулеметного и минометного огня из неразрушенных огневых сооружений и неподавленных огневых позиций противника.

Войсковые штабы, не имея устойчивой связи с частями, несвоевременно реагировали на события, не зная действительного положения, зачастую давали неверную информацию вышестоящим инстанциям. Командующий Волховским фронтом установил отсутствие четкого и твердого руководства войсками. «Пришлось пойти на крайние меры. По представлению Военного Совета фронта Ставка отстранила от должности начальника штаба 2-й Ударной армии генерала А.В. Визжилина и начальника оперативного отдела полковника Н.П. Пахомова. На их должности соответственно были назначены полковник П.С. Виноградов и комбриг И.Н. Буренин». Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 44.

Заместителем командующего армией назначен генерал Алферьев П.Ф, а членом Военного Совета армии - дивизионный комиссар Зуев И.В.

28 февраля Ставка Верховного Главнокомандования в своей директиве уточнила задачи Волховского и Ленинградского фронтов, 2-я Ударная и 54-я армии которых должны были наступать навстречу друг другу и соединиться в Любани с целью окружения и уничтожения любанско-чудовской группировки противника, а по выполнении этой задачи наступать на Тосно и Сиверскую с целью ликвидации Мгинской группировки и снятия блокады Ленинграда.

В директиве указывалось на создание в каждой армии ударных группировок: во 2-й Ударной армии - из пяти стрелковых дивизий, четырех стрелковых бригад и одной кавалерийской дивизии; в 59-й армии - из трех стрелковых дивизий и в 4-й армии - из двух стрелковых дивизий. Там же. С. 44.

9 марта в штаб фронта прибыли К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, заместитель командующего Военно-воздушными силами Красной Армии генерал Новиков А.А., а также вновь назначенный на должность заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал Власов А.А.. Представители Ставки требовали усиления наступательной операции с целью овладения Любаныо и осуществления совместных действий с ленинградским фронтом с целью окружения и уничтожения чудовской группировки противника. Коняев Н. Два лица генерала Власова. М., 2003. С. 75.

Выполняя директиву фронта, командарм 2-й Ударной создал 10 марта ударную группу из 92-й стрелковой дивизии с 24-й стрелковой бригадой, 46-й стрелковой дивизии с 53-й стрелковой бригадой, 327-й стрелковой дивизии с 58-й стрелковой и 7-й гвардейской танковой бригадами, 259-й и 382-й стрелковых дивизий, 59-й стрелковой бригадой и 80-й кавалерийской дивизией. Там же. С. 75-76.

Утром 11 марта ударная группа перешла в наступление на оборонительные позиции немцев на рубеже Червинская Лука, Дубовик, Коровий Ручей, Красная Горка, Верховье, ст. Етино с целью овладения Любаныо и перехвата участков шоссейной и железной дороги Чудово-Ленинград для окружения чудовской группировки противника.

92-я стрелковая дивизия совместно с 24-й стрелковой бригадой только 10 марта прибыла в район сосредоточения, находящийся в 6-8 километрах от исходного положения, а 259-я стрелковая дивизия в 5-6 километрах, поэтому времени для выбора путей движения и проведения рекогносцировки местности и постановки задачи командирам частей и подразделений не было. Кроме того, дивизии не получили данных о противнике, а времени для разведки не было. Дивизии ударной группировки усиления артиллерией не получили. Боеприпасов было менее одного боекомплекта. Прикрытие авиацией и зенитной артиллерией боевых порядков не было организовано.

Дивизии имели полосы наступления в 7-10 километров на сплошные оборонительные позиции при плотности артиллерии в 8-10 стволов на километр фронта, тогда как в 7-километровой полосе наступления 92-й дивизии противник имел на позиции полк пехоты, около 70 легких и 30 тяжелых пулеметов, 15 минометов, 20 отдельных орудий, 10 танков и поддерживался четырьмя артиллерийскими батареями.

Неудивительно, что в результате многодневных боев 24-я стрелковая бригада с 93-м отдельным лыжным батальоном заняла д. Дубово, 92-я стрелковая дивизия только 17 марта овладела узлом сопротивления противника в селе Коровий Ручей и 327-я стрелковая дивизия совместными усилиями с 58-й стрелковой и 7-й гвардейской танковой бригадами захватила 15 марта узел сопротивления - Красную Горку. Остальные соединения успеха не имели и с 15 по 20 марта перешли к обороне. Противник контратаками начал прощупывать слабые места в нашей обороне.

Командование фронтом и армиями, всецело поглощенное непрерывными наступательными действиями войск, просмотрело готовящиеся противником мероприятия по ликвидации горловины прорыва.

Неожиданно 15 марта противник перешел в наступление, нанося встречные удары своих войск из района Спасская Полисть и Земтицы на Любино Поле. Атаки его пехоты с танками сопровождались массированным авиационными бомбежками и артиллерийским огнем.

На северном фасе горловины прорыва сразу же возникло критическое положение. Части 374-й стрелковой дивизии полковника Витошкина А.Д., попав под сильные удары авиации и артиллерии, понеся при этом значительные потери в людях и технике, не смогли сдержать натиска вражеских танков и пехоты и отошли к Мосткам.

Для удержания позиций севернее Мостков для усиления 374-й дивизии был срочно выдвинут истребительный отряд фронта, затем 1238-й стрелковый полк 372-й стрелковой дивизии. Совместными усилиями продвижение противника на юг было остановлено. Вторая ударная в битве за Ленинград: Сб. Л., 1983. С. 83.

В этот же день на южном фасе горловины прорыва противник атаковал пехотой с танками боевые порядки 65-й стрелковой дивизии полковника Кошевого П.К.

Дивизия выдержала авиационные бомбежки и артиллерийский обстрел и смогла отразить атаки пехоты с танками.

Соседний с 65-й дивизией 1347-й стрелковый полк 225-й стрелковой дивизии также стойко и отважно отражал атаки врага.

Оценки создавшегося положения и возможности противника Генеральным штабом были признаны опасными и требующими принятия немедленных мер противодействия наступлению противника. Ставка, считая что фронт имеющимися силами и средствами может не только допустит перехвата коммуникаций 2-й ударной армии, но и полностью уничтожить контрнаступающие части противника, не прекращая наступательной операции по окружению и разгрому его чудовской группировки, что и указывалось в директиве Ставки от 17 марта 1942 года.

Ставка предложила генералу Мерецкову К.А. взять операцию по ликвидации контрудара противника в свои руки. Для выполнения этой задачи разрешалось перебросить в район Мясного Бора из 4-й армии 376-ю стрелковую дивизию.

Генерал Мерецков К.А. ясно представлял, чем грозит выход противника на коммуникации 2-й Ударной армии, получив донесение о контрударе врага на флангах прорыва, немедленно выехал на КП 52-й, затем 59-й армии. На обозримом поле боя противник непрерывно атаковал пехотой и танками наши части на северном и южном фасе горловины прорыва. Над полем боя господствовала вражеская авиация, ожесточенно бомбя и обстреливая боевые порядки наших войск. Войска с трудом сдерживали атакующую пехоту и танки врага, но в армиях резервов не было и командармы не могли введением резервов усилить обороняющиеся войска для разгрома противника, наносившего удары на горловину прорыва, нужны были резервы. Поэтому, как только Ставка разрешила взять из 4-й армии 376-ю дивизию, и генерал Мерецков К.А. перебрасывает ее к горловине прорыва, одновременно дает указание командарму 2-й Ударной подготовить с запада удар по противнику в горловине силами 58-й стрелковой и 7-й гвардейской танковой бригад, перебросив их из под Красной Горки в район Новой Керести. Коняев Н. Два лица генерала Власова. М., 2003. С. 78.

Противник, поняв, что атаки его войск вдоль шоссейной и железной дорог не приносят успеха, переносит направление главного удара в междуречье Полисти и Глушицы. Быстро сосредоточив здесь пехоту с танками при непрерывной поддержке авиацией и артиллерией, противник прорывает фронт оборонявшихся наших частей на северном и южном фасах горловины прорыва, устанавливает сначала свой фронт по р. Полисть, а затем через несколько дней и по р. Глушице. Горловина нашего прорыва с коммуникациями 2-й Ударной армии оказалась перекрытой. Прекратилась доставка продовольствия, фуража и боеприпасов, без чего армия не может жить и воевать.

Командующий фронтом потребовал от командармов 52-й и 59-й армий очистить от противника горловину прорыва и восстановить коммуникации 2-й Ударной армии.

Генерал Яковлев бросил в бой армейские курсы младших лейтенантов. Курсанты энергичным рывком, следуя за разрывами своей армейской артиллерии, прошли оборону противника на р. Полисть и р. Глушица, соединились с частями 305-й стрелковой дивизии, оборонявшимися на западном берегу р. Глушица, но, понеся потери, не смогли закрепить достигнутый успех. Враг опять закрыл прорыв.

21 марта подошла 376-я стрелковая дивизия подполковника Угорича Д. И. Усиленная 193-м танковым батальоном, дивизия 23 марта атаковала противника в направлении дорога Мясной Бор - Новая Кересть. За двумя танками КВ и четырьмя Т-34 цепью пошел 1248-й стрелковый полк дивизии и успешно продвигался к р. Полисть. Но затем полк подвергся массированным ударам авиации и артиллерии противника и отошел на исходные позиции. Там же. С. 79.

25 марта 376-я стрелковая дивизия, усиленная курсантами курсов младших лейтенантов 59-й армии и ротой автоматчиков при поддержке армейской артиллерии и трех дивизионов гвардейских минометов снова перешла в наступление в том же направлении. Правее в направлении Любино Поле, Новая Кересть наступала 372-я стрелковая дивизия подполковника Сорокина Д.С., левее - 305-я стрелковая дивизия полковника Барабанщикова Д.И. и 65-я стрелковая дивизия полковника Кошевого П.К. Противник был отброшен к северу и югу от дороги Мясной Бор - Новая Кересть. Противник ввел новые силы и борьба за коммуникации 2-й ударной армии опять возобновилась с переменным успехом.

26 марта подошли 24-я стрелковая и 7-я гвардейская танковая бригады, которые сходу атаковали врага и 27 марта соединились с 376-й стрелковой дивизией, наступавшей с востока.

Пробитый вдоль дороги Мясной Бор - Новая Кересть коридор имел всего 600-700 метров в ширину и простреливался всеми видами оружия. С большим риском колонна в 30 автомашин, возглавляемая командиром 868-го автотранспортного батальона капитаном Введенским В.Г., пошла с продовольствием, фуражем и боеприпасами для 2-й ударной армии.

С целью расширения коридора с утра 28 марта 376-я и 372-я стрелковые дивизии с востока, а 58-я стрелковая и 7-я гвардейская танковая бригады с запада возобновили наступление и расширили коридор до 2-х километров.

Бои за коридор не утихали ни на один день. Атаки сменялись контратаками, но коридор сохранялся.

Начиная с первых дней апреля, ожесточенные бои в коридоре начали ослабевать и в течение апреля и первой декады мая северный и южный фасы горловины прорыва оставались без изменений. Противник перешел к систематической авиационной бомбежке и артиллерийскому обстрелу единственной коммуникации 2-й ударной армии, стремясь прекратить подвоз продовольствия, фуража и боеприпасов, а также эвакуацию раненых. Несмотря на невероятно трудные условия перевозок, транспортный поток не прерывался.

Единственная дорога, да еще находящаяся под непрерывным воздействием бомбежек и артиллерийского обстрела, конечно, не могла обеспечить даже первоочередные потребности армии. Приближавшаяся весенняя распутица ставила под угрозу передвижение транспорта по устроенному зимнику.

Здесь мне бы хотелось обратиться к воспоминаниям комиссара 280-го автобата Л.К. Гуйвмана. Он пишет, что начальник тыла Волховского фронта генерал Анисимов, инструктируя офицеров, говорил, что если из двухсот машин во 2-ю ударную армию прибудет восемьдесят - отлично. Шестьдесят - хорошо. Пятьдесят - удовлетворительно. Там же. С. 74. То есть удовлетворительными считались 75-процентные потери. Но ведь это же уже не снабжение ударной армии. Это - прорыв в ударную армию.

В связи с этим Военный Совет 2-й Ударной армии 16 апреля 1942 года обсудил проблемы снабжения армии и принял решение о постройке узкоколейной железной дороги Мясной Бор - Новая Кересть. Строительство дороги велось днем и ночью, невзирая на непрерывные бомбежки и обстрелы. Через две недели с начала строительства по дороге пошли платформы с продовольствием и боеприпасами, которые передвигались вручную. Дежурные подразделения строителей восстанавливали разрушенные участки дороги авиационной бомбежкой или артиллерийским обстрелом.

В районе Шевелево строилась переправа, а в Селищах наводился наплавной мост. Саперы 1243-го, 1244-го и 1246-го саперных батальонов и 34-го мосто-понтонного батальона работали круглые сутки.

Выход противника на коммуникации 2-й Ударной армии и приближение весны с нарушением всех зимников, с половодьем в лесисто-болотистом районе с обилием рек, речек и заболоченных низин не могли не заставить командование фронтом серьезно задуматься о положении дел на фронте, как завершить начатую операцию. Как пишет в своей статье генерал К.А. Мерецков: «Напрашивались три варианта решения задачи: первый - просить Ставку усилить фронт одной армией и, пока не наступила распутица, решить поставленную задачу; второй - отвести 2-ю Ударную армию из занятого ею района и при благоприятной обстановке искать решения оперативной задачи на другом направлении; третий - перейти к жесткой обороне на достигнутых рубежах, переждать распутицу, а затем, накопив силы, возобновить наступление.

Мы придерживались первого варианта. Он давал возможность использовать уже достигнутые результаты и закончить операцию до конца зимней компании. Не возражала против него и Ставка». Любанская наступательная операция. Январь-июнь 1942 года: Сб. СПб., 1994. С. 49.

«...Командование фронтом приступило к подготовке нового наступления на Любань. В качестве первого шага мы по решению Ставки начали формирование 6-го гвардейского стрелкового корпуса на базе выведенной в резерв фронта 4-й гвардейской стрелковой дивизии. Другие соединения и части поступали из резерва Ставки. Корпус предназначался для усиления 2-й ударной армии. По количеству войск и вооружению он был сильнее 2-й ударной армии в ее первоначальном составе.

Волховский фронт решением Ставки был преобразован в Волховскую оперативную группу Ленинградского фронта». Там же. С. 49.

В январе - апреле 1942 года войска Волховского фронта вели тяжелые бои на любанском направлении. По директиве Ставки ВГК 23 апреля 1942 года фронт преобразован в Волховскую оперативную группу Ленинградского фронта под командованием генерала М.С. Хозина.

Михаиил Семёнович Хозин

Вторая ударная армия находилась в окружении. Из любанского «мешка» 16 мая были выведены 13-й кавалерийский корпус, 24-я и 58-я стрелковые бригады, 4-я и 24-я гвардейские, 378-я стрелковая дивизии, 7-я гвардейская и 29-я танковые бригады.

В марте 42-го года 7-я гвардейская танковая бригада совместно с стрелковыми частями пробила коридор к окружённым частям 2-й ударной армии шириной 800 метров вдоль Северной дороги в районе Мясной Бор. В апреле бригада перешла к обороне. За месяц боёв бригада безвозвратно потеряла 25 танков Т-34. Бригада 16 мая выведена из боя и сосредоточена на плацдарме по западному берегу реки Волхов.

Отработка взаимодействия советских пехоты и танков

В мае 1942 года в составе 59-й армии 378-я стрелковая дивизия была направлена в город Чудово с задачей перекрыть дорогу "Чудово - Ленинград". Это наступление захлебнулось из-за недостатка боеприпасов и недостаточного материального снабжения. Дивизия вынуждена была отступить и занять активную оборону по левому берегу реки Волхов с целью оттянуть силы противника на себя. Под Чудовом дивизия попала в окружение, кончились боеприпасы, продовольствие. Сняли с орудий замки, технику бросили, остатки лошадей съели и выходили из окружения разрозненными группами через болота, по воде, через печально знаменитый Мясной Бор.

В апреле 13-й кавалерийский корпус начал выводить из окружения оставшихся коней. Личный состав корпуса оставался в районе Вдицко в глубине обороны. К 4 мая остававшийся личный состав корпуса отошёл в район Финева Луга, а затем и вовсе начал выход на восточный берег Волхова, куда к 16 мая 1942 года была выведена большая часть кавалеристов.

Советские кавалеристы на фоне близкого взрыва

На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 8 июня Сталин говорил: «Мы допустили большую ошибку, объединив Волховский фронт с Ленинградским. Генерал Хозин, хотя и сидел на волховском направлении, дело вел плохо. Он не выполнил директивы Ставки об отводе 2-й ударной армии. В результате немцам удалось перехватить коммуникации армии и окружить ее. Вы, товарищ Мерецков, - хорошо знаете Волховский фронт. Поэтому мы поручаем вам вместе с товарищем Василевским выехать туда и во что бы то ни стало вызволить 2-ю ударную армию из окружения, хотя бы даже без тяжелого оружия и техники. Директиву о восстановлении Волховского фронта получите у товарища Шапошникова. Вам же надлежит по прибытии на место немедленно вступить в командование Волховским фронтом».

Кирилл Афанасьевич Мерецков - командующий войсками Волховского фронта., который начал и после короткого перерыва завершил Любанскую операцию. Операция окончилась безрезультатно и сопровождалась огромными потерями войск фронта. Более того, в «котле» под Мясным Бором почти полностью погибла 2-я ударная армия фронта, а её командующий генерал-лейтенант А.А. Власов был захвачен в плен.

Кирилл Афанасьевич Мерецков

Если вам понравился этот репортаж, воспользуйтесь кнопкой перепоста и/или нажмите иконки внизу. Спасибо за внимание!

Любанская фронтовая операция – одно из кровопролитных сражений Великой Отечественной войны. Поскольку эта работа – художественное произведение, я постарался избежать перечисления номеров воинских частей и названий ряда населённых пунктов, за которые велись бои.

А названия – красивейшие! Волхов, Малая Вишера, Чудово, Ильмень, Спасская Полисть, Любино Поле, Пересвет-Остров, Новая Кересть… Эти названия напоминают каждому русскому о нашей древней истории.

На ход военной операции я попытался взглянуть с двух сторон – глазами русских и немцев. Для этого я включил в работу отрывки из воспоминаний участников тех кровопролитных боёв как с нашей, так и с немецкой стороны.

1.Обстановка на Волховском фронте в конце 1941 года.

Любанская операция была разработана Генеральным Штабом РККА в декабре 1941 года и осуществлялась силами Ленинградского и Волховского фронтов. Её конечной целью являлась снятие блокады с города Ленинграда.

Со своей стороны, командование вермахта поставило своей задачей удержать оборонительные рубежи по реке Волхов и в начале января 1942 года перейти в контрнаступление.

И Ставка Верховного Главнокомандования (СВГ), и Верховное командование сухопутных войск вермахта (ОКХ) считали данное направление второстепенным, поэтому не могли существенно укрепить свои войска и создать значительный перевес в живой силе и вооружении.

Командующий Волховского фронта генерал армии (впоследствии – маршал) К. А. Мерецков отмечал, что войска после предыдущих продолжительных боёв были утомлены и ослаблены, многие дивизии вместо штатных 10 – 12 тысяч человек насчитывали всего по 3 – 4 тысячи. Во 2-ю ударную армию не прибыла артиллерия, не было танков, не успела сосредоточиться даже та авиация, что была в наличии на фронте.
В то же время в небе безраздельно господствовала немецкая авиация.

Остро ощущалась нужда в средствах связи, транспорте, продовольствии, фураже. Немецкие пехотинцы почти все имели автоматы, а наши красноармейцы были вооружены винтовками.

Войска имели лишь четверть от необходимого числа боеприпасов, полностью отсутствовали всякого рода запасы и резервы. К моменту начала операции несколько дивизий и часть вооружения всё ещё находились в пути.

Пополнение в войска прибывало наспех обученное, не имеющее навыков в тактических приёмах и в обращении с оружием, не умеющее действовать в лесистой и болотистой местности. В бою новички терялись, скучивались и представляли собой прекрасные мишени для немцев. Некоторые лыжники очень плохо ходили на лыжах.

Автомобильный транспорт практически отсутствовал, грузы перевозились лошадьми. Ввиду дальности расстояний от пунктов снабжения до передовой и трудной проходимости дорог один оборот гужевого транспорта в оба конца составлял несколько суток.

Работе транспорта мешали не только природные факторы, но и регулярные авиационные налёты и артиллерийские и миномётные обстрелы, осуществляемые противником.

Немцы же с октября месяца успели хорошо оборудовать свои оборонительные позиции, не испытывали недостатка в людях и вооружении.

Учитывая это, Ставка Верховного Главнокомандования решила перенести начало наступления с 25 декабря 1941 года на 7 января 1942 года.

2. «Мы туда колесили с потехами…»

15 ноября 215-я немецкая пехотная дивизия, расквартированная во Франции, была направлена на Восточный фронт. Транспортировка дивизии происходила на 65 составах; составы шли через Германию, не останавливаясь. Проехали Восточную Пруссию, пересекли балтийские страны.

(215-я пехотная дивизия – одно из многих десятков войсковых соединений, принявших участие в сражениях группы армий «Север» в конце 1941 – первой половине 1942 годов. О битве на Волхове и расскажут нам немецкие очевидцы – участники тех сражений)

Настроение в дороге было радостное. Из вагонов звучали песни и музыка губных гармошек, которая умолкала, когда в противоположном направлении проходили длинные санитарные поезда. Речь шла не о каком-то приключении, а о кровавой войне. Но жизнерадостность молодёжи брала своё, и из вагонов опять начинали звучать мелодии, которые тогда все напевали, насвистывали, играли: «…как тогда, Лили Марлен!».

И вот первые впечатления после солнечной Франции: безрадостные дороги, ледяной северо-восточный ветер попеременно со снегом и снежной крупой, обледеневшие улицы…

А как добирались до линии фронта наши красноармейцы?

«Подъезжаем к Малой Вишере. Из-за леса на небольшой высоте вынырнули фашистские стервятники. Несмотря на сильный зенитный огонь, «юнкерсы» навалились на скопление эшелонов. Заходы на бомбёжку делают тройками, шестёрками и девятками. А всего их, пожалуй, не меньше тридцати.

Появилось несколько наших истребителей. Несмотря на явное меньшинство, они смело ринулись в атаку. Однако «юнкерсы» не одни, они под охраной «мессершмиттов», которые кружатся повыше. Завязался жаркий воздушный бой».

В результате налёта (в одном только лыжном батальоне) появились раненые и убитые, потеряны половина лошадей, значительная часть имущества и почти всё продовольствие, разбиты полевые кухни.

3.Фронтовые будни.

Ввиду растянутости фронта ни русские, ни немцы не имели сплошной линии обороны. Между отдельными укреплёнными участками имелись «окна» - занесённая снегом болотистая местность, охраняемая лишь передвижными лыжными отрядами.

Немцы эвакуировали с передовой далеко в тыл (попросту - выгнали из домов) местных жителей и превратили деревни в неприступные крепости. Минные поля, проволочные заграждения, несколько рядов траншей, густая сеть дотов и дзотов, укреплённые подвалы и погреба. И, помимо этого, на подходах – снежные валы высотой от двух метров и более, облитые водой. Атакующим красноармейцам приходилось взрывать такие ледовые валы.

Чтобы окопаться, немцам приходилось взрывать небольшие отверстия в замерзшей до твердости камня земле. Теперь им пришлось воевать, не имея возможности получить горячую пищу на боевых постах, так как хлеб при транспортировке превращался в камень, и его надо было оттаивать.

Суп тоже превращался в кусок льда. Не было возможности помыться или сменить бельё. Неудивительно, что очень скоро бельё «бравых вояк» начинало кишеть насекомыми. Такой образ ведения войны после комфортной службы в тёплой Франции немцам казался дикостью.

Шапка на голове, дико растущая борода, нос, оклеенный лейкопластырем для защиты от мороза, стальной шлем с маскировочной накидкой и, сверх всего, если имелся, белый маскхалат. Этот наряд немецкого пехотинца совсем не походил на парадную форму, в которой он совсем ещё недавно щеголял в Париже.

Но русские ежедневно атаковали, и немцам приходилось сражаться, не обращая внимания на снег и лёд. Как нажимать на спуск станкового МГ, миномёта, винтовки, если на руки надето несколько пар перчаток? Каково было раненым, которых надо было как можно скорее вытаскивать из снега? И как на таком морозе идти в атаку, ударную или дозорную группу, тащить с собой тяжёлое вооружение, ящики с боеприпасами и всё остальное снаряжение?..
(МГ – «машиненгевер», немецкий станковый пулемёт МГ-34, калибр 7,92 мм)

Ежедневно имели место атаки со стороны русских, причём, как с фронта, так и с тыла. Особенно досаждали русские лыжные отряды («белые призраки», как их прозвали немцы): они, невидимые на фоне снега в своих маскхалатах, просачиваясь через разрывы в немецкой обороне, наносили удары по тыловым частям и коммуникациям противника, минировали дороги, взрывали мосты. Не проходило суток, чтобы отдельные немецкие подразделения не теряли с десяток - другой человек убитыми и ранеными. Потери же атакующих русских были несоизмеримо большими.

В таких условиях бои на Волхове проходили не только на немецкой передовой, но и в глубоком тылу. Не было места, которое было бы застраховано от нападения.
Справедливости ради следует сказать, что так же действовали и немецкие лыжники на русской территории.

Не меньшее беспокойство причиняли немцам ночные лёгкие бомбардировщики ПО-2, которые немцы вначале презрительно именовали «швейными машинками» и «хромыми утками». Передвигаясь ночью на небольшой высоте с включенными габаритными огнями над позициями немцев и над шоссе Спасская Полисть – Чудово - Любань, они вызывали на себя огонь пулемётчиков и зенитчиков. После этого, отключив огни, русские лётчики с поразительной точностью сбрасывали бомбы на обнаруженные огневые точки немцев.

С другой стороны, немецкие авиация и артиллерия также не давала советским бойцам покоя. Почти постоянно над нашими позициями висела «рама» (разведывательный самолёт «Фокке-Вульф»), и стоило показаться на открытой местности хотя бы отделению солдат, с немецкой стороны по этому участку тут же начинали бить миномёты.

Бои проходили при температуре от - 25 до - 40 градусов и снежном покрове высотой в среднем 1,4 метра. В то время как русские имели тёплое зимнее обмундирование (полушубки, ватные куртки и брюки, валенки), у немецких солдат была только обычная зимняя одежда (тут я должен поправить немецкого участника тех боёв: далеко не все наши красноармейцы имели валенки; большинство бойцов ходили в ботинках с обмотками, реже – в сапогах).

Кроме того, немецкие сапоги имели невысокий, тесный подъём, и солдаты не могли наворачивать на ноги портянки, как это делали русские бойцы; немцы обходились всего лишь тонкими носками. Всеми правдами и неправдами немцы старались разжиться валенками. Чаще всего валенки удавалось снять с пленных или убитых красноармейцев (точно таким же образом обзаводились валенками и бойцы РККА - снимали их с убитых красноармейцев).

С другой стороны, маршал Мерецков отмечал, что одежда наших лыжников была крайне неудобной: полушубки, ватные брюки и валенки стесняли движение, быстро намокали, а возможность переодеться и обсушиться была не всегда.

Разжечь же костёр на открытой местности в условиях фронта было немыслимо – тотчас же по этому участку ударили бы миномёты. Ночевали лыжники нередко (особенно, в тылу у врага), постелив под себя еловый лапник и зарывшись в снег.
Это при 40-градусном морозе!

Пехотинцы размещались в окопах, отрытых в снегу. Накрыв участок траншеи жердями и еловым лапником, под этой «крышей» разводили небольшие костры, кипятили на огне чай, грелись, спали. В некотором отдалении от передовой из стволов тонких деревьев и лапника изготавливали своего рода «чумы», которые вмещали от взвода до роты и где также можно было развести огонь, обсушиться и согреться.

Были случаи, когда боец просыпался утром, и оказывалось, что руки, ступни ног и лицо у него обморожены, а спина обожжена. Измученный за день человек в это время крепко спал и ничего не чувствовал...

4. Рождество на чужбине.

25 декабря 1941 года. Рождественский вечер! Медленно опускается темнота на русскую землю у Волхова. Тоска и мысли поднимаются из тысяч сердец и ищут связи с далекой родиной. Только немногие счастливчики имеют уголок, в котором они быстро украшают срубленные ёлочки свечами и вспоминают о своих любимых. Но большинство солдат, укутанных до кончика носа кусками разных тряпок, стоят или лежат в своих подразделениях на новом месте, пока еще незнакомом.

Они стоят в заснеженных окопах на постах и напряжённо вглядываются в ночную тьму со сверкающими в небе звёздами, или сидят в наскоро сооруженных шалашах или жалких деревянных хижинах, или лежат в углу в укрытии и отсыпаются после напряжения последних недель.

К сожалению, спокойного рождественского праздника не было. И о радостном послании о «мире на земле», по крайней мере, в этой части земли никто не думал.
Наоборот!…

… На основе радиодонесения гауптман Херб послал дозорную группу в морозную «святую рождественскую ночь» в лес. Донесение дозорной группы было однозначным: лес кишит русскими. По меньшей мере, батальон, а может быть, и больше находился на этой стороне Волхова!

Гауптман Херб выслал из Залозья 11-ю роту и часть 12-й роты под командой оберлейтенанта Штриттматера для атаки леса. В середине дороги отряд наткнулся на превосходящие силы русских и ввязался в тяжелый бой. На нескольких метрах расстояния буквально сотые доли секунды решали жизнь и смерть человека. Десятки русских, сибиряков, одетых в отличное зимнее обмундирование, падало под очередями немецких пулемётов, но всё новые появлялись из глубины леса.

Рота была отрезана, сражалась сама по себе, один за другим храбрые солдаты были убиты или ранены. Связной командира группы был убит рядом со своим начальником. Редко смерть собирала такой богатый урожай, как в этот день.

Наконец, русские отступили в юго-западном направлении мимо Залозья в глубину леса. Но они появились в следующие дни на шоссейной дороге.

5.Наступление на запад.

7 января 1942 года наступление советских войск началось по всей 150-километровой полосе фронта и почти везде - безуспешно, развиваясь практически по одному и тому же сценарию. Вследствие острой нехватки снарядов артподготовка была кратковременной и не смогла подавить все огневые точки противника.

От восточного берега Волхова до передовых немецких позиций расстояние составляло до полутора километра, которые красноармейцам следовало преодолевать по снегу в полтора метров глубиной. Убитые так и оставались стоять по грудь в снегу.

Противник ожидал наступления наших войск на хорошо подготовленных, оборудованных позициях, с большим количеством дзотов и пулемётных площадок. Волхов простреливался как фронтальным, так и фланговым огнём.

Неудивительно поэтому, что немцы расстреливали наших бойцов, как куропаток. За первые же 30 минут такого, с позволения сказать, «боя», 2-я ударная армия потеряла убитыми и ранеными около 3 тысячи бойцов. Весь Волхов был усеян трупами красноармейцев.

Из воспоминаний красноармейца А. С. Доброва:

«Наши тридцать замерзших человек поднялись из оврага и цепью побежали в Теремец. Руки у бойцов были сомкнуты впереди и спрятаны в рукава, а винтовки висели у них на ремнях. Мы тоже все по команде комбата: «Вперед!» бросились на лёд Волхова и побежали к Теремцу. На Волхове весь снег был исчерчен полосами от пуль перекрестного огня пулеметов, образуя квадраты по 40-50 см. Такой плотный огонь не оставлял никакой надежды на выживание».

А вот как вспоминает этот бой ветеран 215-й немецкой пехотной дивизии:

«Батальоны ожесточенно сражались за свои шкуры. Скрюченные от холода пехотинцы лежали в своих снежных окопах, канониры стояли у своих орудий. Час за часом проходили в высшей боевой готовности. В коротких паузах между боями ухаживали за ранеными, пополняли боеприпасы, восстанавливали порванные линии связи. Потом с криком «ура!» приходила новая волна атакующих через широкий Волхов.

МГ молотили нападающих, артиллерия и минометы расстреливали их заградительным огнем, нападающие залегали. Но комиссары криками поднимали оставшихся в живых, те опять поднимались и бежали к западному берегу реки. На них опять обрушивался огонь. Убитых и раненых становилось всё больше, они покрывали речной лед».

Но не везде на широком фронте немцы смогли отразить атаки. То тут, то там возникали прорывы. В разных местах разгорался рукопашный бой.

С 10 января атаки противника прекратились. Русским войскам ценой огромных потерь удалось захватить лишь небольшие плацдармы на западном берегу Волхова, которые не имели стратегического значения.

Мерецков потребовал замены командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова. Вместо него Ставка прислала генерал-лейтенанта Н. К. Клыкова.

Генерал Соколов, попавший в РККА из наркомата Внутренних дел, по мнению Мерецкова, был далёк от понимания современного боя, обстановки в своём подразделении не знал и не вникал в неё, а руководил в основном приказами следующего типа:

1. Хожденье, как ползанье мух осенью, отменяю и приказываю впредь в армии ходить так: военный шаг – аршин, им и ходить.
2. На войне порядок такой: завтрак – затемно, перед рассветом, а обед затемно, вечером. Днём удастся хлеба или сухарь с чаем пожевать – хорошо, а нет – и на этом спасибо, благо день не особо длинен.
3. Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки растирай снегом!

Такой вот «Александр Суворов» 20-го века.

6. Повторное наступление.

13 января 1942 года после полуторачасовой артиллерийской подготовки четыре армии под сплошным пулеметным огнем, устилая Волхов трупами, рванулись к западному берегу. Немцы, подготовленные к отражению советского наступления, встретили наступающие войска ожесточённым огнём. К исходу второго дня наступления удалось переправиться через Волхов на некоторых его участках.

Некоторых скромных успехов удалось добиться 2-й ударной армии, поддержанной танками и авиацией, которой удалось к 25 января захватить деревню Мясной Бор. Основной причиной столь медленного продвижения вперёд был недостаток снарядов и господство немецкой авиации. Чтобы одолеть расстояние в 10 километров, потребовалось две недели ожесточённых, кровопролитных боёв.

Тем не менее, прорыв главной полосы обороны противника состоялся, и нашим войскам удалось создать плацдарм к западу от Волхова. Это был несомненный успех наших войск.

Разгневанный фюрер отправил в отставку командующего и начальника штаба группы «Север».

Из воспоминаний немецких солдат:

«В промежуток с 21 января по 4 февраля гарнизон Спасской Полисти отразил 15 вражеских атак с применением тяжёлой артиллерии, бомбардировщиков и танков. Несколько раз положение в ней становилось критическим, и русским удавалось даже ворваться в Спасскую Полисть, но после ожесточённых боев за каждый дом его снова отбрасывали.

Ещё труднее складывались бои в тонком рукаве, протянувшемся южнее Спасской Полисти до блок-поста, так называемом “пальце”. Угрожаемый со всех сторон, связанный непрочной связью с защитниками в Спасской Полисти, в нём сражались в ужасных зимних условиях части из 20 различных батальонов. Эти части были переброшены для контратаки, для попытки закрытия бреши в Мостках и для действия в этом “пальце”.

Все эти части были разбиты и сильно уменьшились по численности в ужасных снегах волховских лесов по обе стороны дорожной насыпи превосходящими силами русских. Мороз набирал себе жертвы, снег делал то же самое, остаток, часто только несколько выживших, вводились в “палец”, сражались здесь дальше, пока не пробивал и их час.

Имя командира 3-го батальона 390-го полка гауптмана Лайса останется навсегда связанным с описанием боевых действий батальона в “пальце”. На местности, совершенно не имеющей укрытий, угрожаемой со всех сторон, он держался с маленькой группой бойцов, оставшихся после январских атак, как спинной хребет обороны.

Снежные ямы, выложенные ёлочными ветками, и накрытые сверху брезентом, - вот так выглядели “боевые позиции” и батальонный КП. Дни и недели без возможности согреться, при температуре от -40 до -52 С!

«Мы даже были не в состоянии до конца вставить обойму в винтовку, мы вставляли патроны по одному и с трудом задвигали их в патронник, настолько был жесток мороз, так замерзали руки. Мы больше не использовали автоматы, при таком морозе они отказывали. Винтовки были надежнее!» – писал хауптман Лайс.

И еще один абзац из его сообщения нельзя здесь не привести. Эти строчки заслуживают того, чтобы их опубликовать:

«…нельзя забыть ни одного героя войны или героя боя, героев преданности.
Это был наш лучший Ретингер из Хаймсхайма у Брухзаля, это был мой связной. Когда он обморозил на ужасном холоде руки и ноги, он повесил себе на шею ящик с боеприпасами и тащил их с трудом, опираясь на колени и локти, к позиции МГ, находящейся в самом центре боя. Руки и ноги потом пришлось ампутировать. Потом он радовался, что стал унтер-офицером, когда лежал в госпитале на родине. Он умер дома от лишений в Спасской Полисти».

Этот ставшим известным случай потрясающей преданности и товарищества, наверное, был не один. Было много других, совершавшихся в тишине зимних ночей, в снегу и на льду Волхова.

3-й батальон 380-го полка удерживал населенный пункт в тяжелейших условиях от атак намного более сильного, поддержанного тяжёлой артиллерией и танками противника.
Любино Поле тоже подвергалось тяжелейшим атакам. Здесь сражался гарнизон 1-го батальона СС 2-го полка СС под командованием СС-штурмбанфюрера Паннира за каждую пядь земли жёстко и ожесточённо.

Особенно затруднял действующим здесь частям ужасный холод, ставивший жуткие требования к войскам. Именно в эти дни вражеского прорыва наступил резкий удар холода, сильнее, чем когда-либо в последние десятилетия в этой части России.
Однажды утром в безветренную погоду в Спасской Полисти было -57° С.

Хуже всего приходилось на таком ужасном холоде защитникам лиственного леса и в его окрестностях, но больше всего доставалось гарнизону в Коломно, так как там было разбито постепенно всё, даже руины домов и укрытия. Вся группа Лихтенфельса постоянно была под огнем, далеко вокруг не было ни одного дома, в котором можно было бы отогреться и подогреть пищу. Полевые кухни сюда не добирались.

Любой вид пищи доходил до солдат только в промерзших до твердости железа блоках. Хлеб надо было рубить топором, квашеную капусту пилить пилой. И все это без зимнего обмундирования, которым русские были отлично снабжены!

Несколько дней подряд в Спасскую Полисть каждое утро доставлялось до 10% от общего количества войск с обморожениями. Не удивительно, что сила сопротивления при этом упала. Кто сам этого не испытал, не может представить себе картину того, что сделали эти войска.

Можно сделать тяжёлый упрёк и высшему командованию, которое не позаботилось своевременно снабдить отправляемые на Восточный фронт части достаточной зимней одежды, так как обычное снаряжение, рассчитанное на нормальные зимние температуры, было в России совершенно недостаточно.

Ежедневное отсутствие снабжения, непредусмотрительность высшего руководства, сознание беспомощности при виде страданий заболевших товарищей, вызывали в войсках горечь, не способствующую повышению боевого духа. Тем удивительнее сознание долга немецких солдат, которые никогда не отказывались сражаться и выдерживали, несмотря на все невзгоды».

12 февраля нашим войскам удалось отбить у немцев опорный пункт Мостки, лежащий, как и Мясной Бор, на шоссе Новгород – Чудово, в результате чего горловина прорыва увеличилась до 12 километров. Расширить образовавшуюся горловину не удалось до конца всей операции.

Войска 2-й ударной армии в течение февраля постепенно расширяли зону прорыва в глубину, вводя через узкую горловину всё новые и новые части. Овладев станцией Финев Луг в 40 километрах от Мясного Бора, наши войска перерезали и надёжно оседлали железнодорожную линию Новгород – Ленинград.

При этом наступление на северо-запад, где было немного войск противника, развивалось сравнительно удачно, но продвинуться на юг, к Новгороду, и на северо-восток, к Чудово, было намного труднее, так как в этих направлениях противник оказывал серьёзное сопротивление.

С середины февраля советские войска начали предпринимать настойчивые атаки на Спасскую Полисть - опорный вражеский пункт на передней линии обороны противника, не позволяющий нашим войскам расширить горловину прорыва.

В январе – марте немецкое командование для усиления группы армий «Север» перебросило из Франции, Дании, Югославии и из самой Германии 11 свежих, хорошо вооружённых дивизий.

7. Несбывшиеся ожидания.

Крупная группировка немцев так и осталась зажатой в мешке с горловиной 30 км. в районе Любани. Не хватило у наших войск сил и средств, чтобы захлопнуть этот мешок.

Таким образом, основная цель операции – освобождение Ленинграда – достигнута не было. Ставка Верховного Главнокомандования распылила силы, ударила растопыренными пальцами по всей линии фронта, вследствие чего не удалось добиться намеченной цели.

Впоследствии некоторые советские военачальники высказывали своё мнение о том, что разумнее было бы объединить усилия 2-й ударной армии и Ленинградского фронта и совместными усилиями ударить в направлении Любани, зажатой между этими двумя группировок войск.

В таком случае успех был бы намного более реален, и чудово-любаньская группировка фашистских войск оказалась бы отрезанной. После её уничтожения нашим войскам был бы открыт оперативный простор к Ленинграду, и, возможно, уже в июне – июле 1942 года вражеское кольцо вокруг города Ленина было бы прервано.

Но, к сожалению, Ленинградский фронт Мерецкову не подчинялся. Напротив, Мерецков сам находился вподчинении у представителей СВГ – Ворошилова, Маленкова, Мехлиса, которые почти неотлучно находились рядом с ним, - и вынужден был выполнять их указания.
Про влияние самого Сталина я уж и не говорю.

Ведь всего лишь 7 – 8 месяцев назад Мерецков, избитый, валялся на бетонном полу в камере допросов тюрьмы НКВД, визжал от боли и уже не помнил, как звать его жену и детей.
Свою вину в измене Родине Мерецков под пытками признал, но никого из своих товарищей он не оговорил.

Вернуться обратно в камеру пыток Мерецков не хотел. Ведь и полгода, и год спустя после своего счастливого освобождения при обращении связиста: "Сталин на проводе!" Мерецков смертельно бледнел, его ноги подкашивались... Телефонную трубку он мог взять лишь спустя несколько долгих мучительных минут...

И до самой своей смерти он не мог простить Сталину его издевательского: "Как вы себя чувствуете, товарищ Мерецков?"
И даже руки не подал... Как будто и не воевали они вместе ещё в 1919 году...

Как раз перед этим К. А. Мерецков прибыл из тюрьмы, его успели подлечить и вставить выбитые на допросах зубы.

8. « Долина смерти».

Для поддерживания своих войск в районе прорыва противник привлёк до 250 бомбардировщиков. Это резко изменило соотношение сил на любанском направлении.
19 марта северная и южная группы немецких войск соединились, окружив в мешке 2-ю ударную армию в четырёх километрах от Мясного Бора.

Нашим войскам в результате тяжелейших боев несколько раз удавалось соединиться с частями 2-й ударной армии, но немцы вновь и вновь ликвидировали прорыв.

Положение войск 2-й ударной армии стремительно ухудшилось, и войск получали уже крайне скудное снабжение. Оно осуществлялось либо посредством самолётов, либо по почти непроходимому для транспорта коридору; таким образом всё приходилось носить на руках по проложенным гатям, а затем и по проложенной узкоколейке.

Этот узкий коридор в районе Мясного Бора обстреливался миномётами и артиллерией противника, подвергался непрерывным налётам вражеской авиации и был назван бойцами РККА «долиной смерти» - по аналогии с ленинградской «дорогой жизни».

Бойцам окружённой армии было отнюдь не до шуток – и без того скудный паёк ежедневно снижался и очень скоро состоял уже из миски «супа» в день, сваренного из крошек сухарей. Вскоре закончились и сухари.

Спасение для умирающих от голода людей состояло в том, что осталось много лошадей корпуса генерала Гусева, убитых еще зимой. Бойцы называли эту пищу «гусятиной». Из–за куска такого мяса или кости случались драки с применением оружия.

Однако и протухшая конина скоро кончилась. Не было соли. Бойцы получали в день по спичечному коробку сухарной крошки, да и то, если удавалось прорваться нашим самолетам, и их груз не попадал в болотную топь.

Цинга приняла массовые размеры. Люди пили хвойный настой и березовый сок, искали молодую крапиву, травку–кислицу и первые листья на деревьях. Кругом плавали трупы, поэтому даже с питьевой водой было трудно – хлорка кончилась, а кипятить воду на костре – значило вызвать огонь немецких орудий и минометов, бомбы «юнкерсов» и «мессершмиттов». За разведение костра приказ по армии грозил расстрелом. Немецкие самолёты сверху поливали места расположения красноармйцев хлоркой и формалином.

Кожаной обуви почти не было, и по весенним разливам люди ходили в валенках.
Санитарное состояние личного состава было весьма неудовлетворительным, был распространён педикулёз. Эвакуация раненых через коридор была затруднена по тем же причинам, что и доставка необходимого. Не имелось медикаментов и перевязочных средств.

Вследствие постоянного голода, отсутствия питьевой воды, медицинской помощи и условий для полноценного сна и отдыха красноармейцы быстро выбивались из сил, стремительно худели и слабели на глазах. Многие умирали при несении боевой службы.

30 апреля наступление в районе Любани было прекращено. Тем не менее, 2-я ударная армия до лета вела тяжёлые оборонительные бои, удерживая захваченный выступ, и только в конце мая получила приказ начать отход. Тогда же был назначен и новый главнокомандующий - генерал-лейтенант А. А. Власов, который отличился в боях под Москвой, и в 1941 году дважды с боями выходил из окружения.

Через неделю после назначения нового командующего армия снова оказалась в кольце. Военный совет армий принял решение в ночь с 24 на 25 июня прорываться всеми оставшимися силами из окружения.

24 июня войска армии, в плотных порядках подошедшие на прорыв, в районе посёлка Мясной Бор подверглась уничтожающему перекрестному огню из всех видов оружия. Спастись удалось немногим.

Утром 25 июня немцы окончательно замкнули кольцо. Вырваться из окружения в ту ночь и мелкими группами в последующие дни смогли, по разным данным от 6 до 16 тысяч человек. Погибли и пропали без вести при прорыве от 14 до 20 тысяч человек. Сам генерал Власов оказался в немецком плену. С ним было пятеро военнослужащих. Вот и вся печально знаменитая "власовская" армия.

Кстати, до самого последнего дня в хозводе для генерала Власова держали двух коров. Каждый день их доили и поставляли на стол генералу свежие молоко и сливки.
Мелочь, а приятно.

Безвозвратные потери советских войск во время Любанской операции с 7 января по 30 апреля 1942 года составили 95 тыс. человек, санитарные 213 тыс. человек, всего 308 тыс. человек. Официальная цифра некоторыми историками оспаривается, и называется цифра в 156 -158 тысяч человек только погибшими.

Тем не менее, советское наступление сорвало планируемое на весну-лето 1942 года наступление немецких войск на Тихвин с целью соединения с финскими войсками на Свири, что явилось несомненным оперативным достижением советских войск.

9. Никто не забыт.

Трудно пришлось после войны бойцам 2-й ударной армии - ведь и на них падала тень предательства генерала Власова. На простой, естественный вопрос: "Где воевал?" они отвечали либо молчанием, либо заведомой неправдой, либо стыдливо признавались: "Во 2-й ударной"...

Ещё хуже приходилось родственникам тех красноармейцев, которые считались без вести пропавшими.

Фронтовик Геродник Г. И., воевавший во 2-й ударной, в 1947 году совершенно случайно узнал домашний адрес родителей своего ротного командира и написал им сообщение о том, что служил в роте лейтененанта Науменко Сергея Сергеевича (20-ти лет от роду), который погиб на его глазах и был похоронен с отданием воинских почестей на новгородской земле.

Очень скоро пришёл ответ. Родители погибшего лейтенанта взволнованно сообщали о том, что получили от Сергея одно-единственное письмо и официальное сообщение о том, что лейтененант Науменко пропал без вести. И теперь некоторые в их посёлке намекают: а не перебежал ли ваш сын к немцам?

Как так? Я поражаюсь! В штабе прекрасно знали, что С.С. Науменко не "пропал без вести", а был убит на передовой! Что за канцелярская душа отправила родителям героя заведомо ложное сообщение?!..

Геродник составил подробное описание гибели лейтенанта Науменко, заверил его в военкомате и отправил родителям Сергея. Отослал он и записную книжку покойного, которую сумел сохранить в течение всех этих долгих пяти лет.

Со временем родители погибшего лейтенанта сообщили Героднику, что доброе имя их сына восстановлено, что теперь они пользуются всеми правами и льготами, как родители погибшего в бою участника войны. Естественно, они горячо благодарили незнакомого им человека, который так много сделал для их сына и для них самих и уговаривали приехать в гости. Геродник, конечно, не имел возможности отправиться в далёкий Казахстан.

А в 1965 году Геродник получил письмо от комсомольцев школы, в которой когда-то учился Сергей Науменко. Завязалась переписка, которая длилась ещё не одно десятилетие. А в районной газете Казахской СССР был опубликован рассказ Геродника "Ускоренный Серёжа" (лейтенант Науменко С. С. обучался на ускоренных офицерских курсах).

В 1980 году Геннадий Иосифович Геродник встретился со своим ротным комиссаром, проживающем в Нижнем Тагиле. В последние десятилетия слово "комиссар" у нас стало ассоциироваться с некоей бездушной тварью, которая строчила кляузы на сослуживцем и пистолетом гнала их на верную смерть.

Совсем другим был ротный комиссар Великой Отечественной Фунин Владимир. Вместе с другими бойцами он совершал вылазки во вражеский тыл, делал лыжные пробеги в десятки километров, спал на снегу, вступал в бои с врагом. А в трудные минуты подбадривал красноармейцев, сообщал им сведения, напечатанные во фронтовых газетах и услышанные им по радио. И, на удивление, никакой "ППЖ" у Фунина не было - был ППШ.

Г. И. Геродник сетовал: с каждом годом всё меньше и меньше становилось бойцов, участников тех кровопролитных сражений...

Список литературы:

- «На службе народу», К. А. Мерецков
- «Долина смерти», Б. И. Гаврилов
- «Моя фронтовая лыжня», Г. И. Геродник
- «Битва в Мясном Бору глазами немецких солдат. - Обзор боев на Волхове»

Рецензии

Вижу, вы тоже на разнообразные темы статьи пишете:)
О 2й Ударной армии, к сожалению до сих пор очень много лжи и нелепостей.
О Власове. В "котёл" армию загнал Мерецков, он же виноват в её недоукомплектованности и спешке неподготовленного наступления, а потом Мерецков попросту её бросил, "слиняв" на повышение, поэтому Власов в этой трагедии ни коим образом не виноват, а делал всё от него зависящее, как и любой честный офицер, оказавшийся на его месте. А до этого отличился в битве за Москву. Т.е. до плена был на прекрасном счету и ни о каком предательстве не помышлял. Как уж он "перевертался" в плену и стал нарицательным именем предателя, кто знает...
Власов сдался в плен один и в РОА, созданной через два года солдат из 2 Ударной не было вообще.
Поэтому "пятно" и "забвение" совершенно незаслуженны героями, в жутчайших условиях пытавшихся пробить коридор к Любани и Ленинграду.
Рад, что об этом ещё помнят и пишут.
С уважением, Сергей.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

О Любанской наступательной операции, происходившей под Ленинградом зимой 1941/42 гг., почти не вспоминают. Может быть, потому что им, воинам Ленинградского и Волховского фронтов, на втором году войны не удалось выполнить поставленную задачу – ра­зомкнуть вражеское кольцо вокруг северной столицы. Но тогда, в 1942-м, в непроходи­мых лесах и гиблых болотах они не щадили себя, совершали беспримерные подвиги...

ОБСТАНОВКА НА ФРОНТЕ И ЗАМЫСЕЛ ОПЕРАЦИИ

Зима 1941/42 гг. Ленинград цепенеет в тисках блокады. Еще с осени, стремясь любой ценой спасти город, войска Ле­нинградского фронта почти непрерывно атако­вали. Но прорвать окружение ударом изнутри не удалось - противник оперативно выстроил укрепленную линию. В декабре части Ленин­градского и Волховского фронтов в оборонительных боях за города Волхов и Тихвин нанес­ли врагу тяжелое поражение и сами перешли в контрнаступление. Разгромленные дивизии Вермахта отступили. В результате немцам не удалось соединиться с финнами на реке Свирь и замкнуть «большое» блокадное кольцо вок­руг Ладожского озера.

Ладожская коммуникация осталась в наших руках. Успешные действия заронили надежду на скорый прорыв блокады Ленинграда со сто­роны Волхова. По плану Ставки Верховного Главнокомандования 4-я, 2-я ударная и 52-я армии Волховского фронта должны были стре­мительным ударом рассечь немецкую группи­ровку, которая осаждала город. Если бы совет­ским войскам удалось выйти к Сиверскому, Волосову и Луге, то пути отхода для врага были бы отрезаны.

Трем армиям Волховского фронта отводи­лась главная роль в предстоящей операции. Их должны были поддержать 42-я и 55-я армии Ленинградского фронта - активным наступлением изнутри блокадного кольца, 8-я и 54-я армии - со стороны Волхова, Приморская оперативная группа - с Ораниенбаумского плацдарма.

В случае успеха, немецкая 18-я армия из осаждающей превращалась в осажденную, ее ожидала катастрофа, масштабы которой впос­ледствии сопоставляли бы со сталинградской. Но в Москве переоценили возможности фрон­тов. Войска только-только оправились от тяже­лых боев лета-осени 1941 г., промышленность еще не могла дать нужного количества оружия и боеприпасов...

На стыке Ленинградского и Волховского фронтов находилась 54-я армия генерал-майо­ра Ивана Ивановича Федюнинского. Коман­дарм имел богатый боевой опыт: участвовал в конфликте на КВЖД, отличился на Халхин-Голе. Федюнинского высоко ценил Г.К. Жуков.

По первоначальному замыслу части 54-й армии должны были нанести удар в районе станции Погостье. Здесь противник закрепился на железнодорожной насыпи, которая возвы­шалась над болотистой местностью. Немецкие саперы организовали мощную линию: перед насыпью были выставлены минные загражде­ния и ряды колючей проволоки, в самой насы­пи вырыты окопы, устроены дерево-земляные огневые точки (ДЗОТы) и блиндажи. Оборона опиралась на два узла - погостьевский и шальский укрепленные районы. Со стороны Мги по советским позициям била артиллерия бронепоезда, в небе активно действовала авиация.

По обе стороны от железной дороги - глу­хие леса и обширные болота. Однако немецкие войска получили здесь выгодную позицию. К основной линии обороны на железнодорож­ном полотне подходила сеть дорог, что сущест­венно облегчало снабжение и быструю пере­броску резервов с одного участка на другой. В ближайшем тылу оказались несколько дере­вень. Их заняли тыловые службы: в суровую зиму 1941/1942 гг. каждый сохранившийся дом имел огромную ценность.

Погостье, Жарок и Шалы удерживала 269-я пехотная дивизия, усиленная частями 333-го полка 225-й пехотной дивизии и батальонами 96-й. Основные силы этой дивизии находились левее, в районе Погостье - Малукса. Правее, в районе Посадников Остров - Кириши, держа­ла оборону 11-я пехотная дивизия.

Советские войска находились в более тяже­лом положении - в местности, где практически не было ни дорог, ни населенных пунктов. На пути колонн и обозов лежало болото Соко­линый Мох.

Ночью температура опускалась ниже -30°С, а солдаты спали на снегу под открытым небом, не разжигая костров (огонь могли заметить не­мецкие корректировщики). На передовой не было горячей пищи, хлеб каменел на морозе. В таких условиях человек балансирует на грани физического выживания, но нашим воинам нужно было атаковать врага.

НАЧАЛО НАСТУПЛЕНИЯ

Наперекор всем трудностям в декабре 1941 г. после непродол­жительной подготовки начался штурм немец­ких укреплений.

Первая попытка овладеть вражескими по­зициями закончились неудачей. Артиллерия не смогла подавить огневые точки на гребне на­сыпи - сказался снарядный голод. Не хватало боеприпасов и для эффективной контрбата­рейной борьбы. Враг безнаказанно обстрели­вал наши войска, выходившие на исходные по­зиции. Пехотинцам негде было укрыться от ос­колков. Рыть окопы невозможно: под снегом - вода незамерзшего болота. Снежную фортифи­кацию стали поливать болотной водой, превра­щая снег в лед.

Замерзали и немцы, у них не было соответ­ствующей зимней одежды. Не выдерживало германское вооружение и техника. В декабре 1941-го и в январе 1942 г. ситуация у Погостья напоминала позиционный тупик времен Пер­вой мировой войны. Пулеметы и ряды колючей проволоки делали немецкую оборону непри­ступной.

Но атаки продолжались. Несмотря на тяже­лые потери, удалось постепенно приблизиться к насыпи, и уже в январе на некоторых участках советская пехота закрепилась в 8-10 метрах от немецких траншей. Противники забрасывали друг друга гранатами, стреляли в упор. Ясно, что без бронетехники в такой ситуации не обойтись. На помощь 54-й армии пришла 122-я танковая бригада (в октябре 1941 г. в бригаде было три KB, 11 Т-34 и 20 легких Т-40).

1-й батальон капитана Вербицкого состоял предположительно из трех тяжелых танков и нескольких Т-34. Но в каком они были состо­янии? Так, экипаж младшего лейтенанта Карявко получил «тридцатьчетверку» с номером 125, вернувшуюся с передовой. Башня пробита в трех местах, орудие и пулемет выведены из строя, на дне машины - тела погибших танки­стов... Но скоро наступление, и новый экипаж подготовил машину к бою.

День 17 января 1942 г. стал переломным. В 23.00 3-я гвардейская дивизия, поддержан­ная 122-й бригадой, после жестокого рукопаш­ного боя овладела станцией Погостье. 18 янва­ря прорвала оборону врага соседняя 11-я стрелковая дивизия, в бою ее тоже поддержа­ли танки. Дивизия была переброшена по льду Ладожского озера из Ленинграда, у многих солдат и офицеров в городе остались умираю­щие от голода семьи. Воины сражались не ща­дя себя.

Командир 11-й дивизии генерал-майор В.И. Щербаков действовал не по шаблону, уме­ло применил элементы подземной войны. Но­чью бойцы 26-го саперного полка скрытно вы­рыли шурф в железнодорожной насыпи под не­мецким блиндажом и заложили взрывчатку. После взрыва в насыпи образовался проход, в который устремились солдаты 163-го, 320-го и 219-го стрелковых полков. В результате уда­лось захватить участок 2,5 км по фронту и 3 км в глубину.

Также саперам удалось проделать проходы для танков - утром они вступили в бой. Экипаж Корявко атаковал артиллерийскую батарею, слева и справа от которой находились пулемет­ные точки. Т-34 подбил противотанковое ору­дие, но от ответного огня у машины заклинило башню. Удачно маневрируя, танк смог уничто­жить еще три орудия, а один расчет - расстре­лять из пулемета. Немецкие пулеметные точки были раздавлены гусеницами.

К концу дня 20 января от 11-й дивизии пра­ктически ничего не осталось. 163-й полк: в строю - 60 человек. 320-й - 32 человека. 122-я бригада потеряла 11 танков, ее 1-й батальон лишился половины своего состава. Со­седи по фронту не смогли поспособствовать действиям 11-й дивизии, но ее солдаты удер­жали захваченные позиции.

БОИ ЗА ПОГОСТЬЕ И ВИНЯГОЛОВО

Немцам удалось остановить наступление наших войск, позиционные бои затянулись на две недели. Тем временем 2-й ударная армия на своем участке фронта глубоко вклинились во вражеские порядки. Требовалось поддер­жать этот успех. Во что бы то ни стало.

Сформировали новый «кулак». К штурму приготовилась 311-я стрелковая дивизия: 1071-й полк должен был атаковать немцев ле­вее станции Погостье, а 1069-й полк - правее. Пехоту вновь сопровождала 122-я танковая бригада, то есть то, что от нее осталось - два тяжелых танка, несколько средних и легких. В наступлении также участвовали 281-я и 80-я стрелковые дивизии.

Противник (333-й полк 225-й пехотной ди­визии) укрылся за второй линией укреплений, которая проходила по южной окраине деревни Погостье и опушке леса за железнодорожным полотном. На километр фронта - 10-12 проти­вотанковых орудий, через каждые 20-50 м - пулеметный расчет или автоматчик. Линию усиливали ДЗОТы и блиндажи. 10 февраля со­ветские пехотинцы и танкисты несколько раз ходили на приступ, но безуспешно. 122-я бри­гада потеряла три танка.

Скорее всего, именно в тот день КВ-1 старше­го лейтенанта Смирнова вступил в единоборство с вражеским бронепоездом. После неудачных атак восемь танков отправились вдоль железно­дорожного полотна в обход немецких укрепле­ний, чтобы поддержать пехоту с фланга. В ходе боя танк Смирнова застрял в незамерзшем боло­те в паре километров от Погостья. Экипаж до но­чи выстилал бревнами гать, чтобы вывести ма­шину. При этом танк продолжал вести огонь.

Когда машина выбралась из болота, на пу­тях показался немецкий бронепоезд (на дан­ном участке полотно не было разобрано). Ко­мандир танка приказал открыть огонь. Но сна­рядов уже не было. Бронепоезд неумолимо приближался, и Смирнов выбрал таран. Меха­ник-водитель Дмитрий Некрасов направил KB точно в цель. Страшный удар сбросил с мест и оглушил всех танкистов. Но враг был повер­жен: паровоз и платформы с орудиями полете­ли под откос...

По данным из немецких архивов в тот пери­од группу армий «Север» поддерживали три бронепоезда - №№ 6, 26 и 30 германских же­лезнодорожных войск. 18-ю армию обслужи­вал № 30. Он действовал на линии Тосно - Любань - Чудово. Возможно, что, кроме «номер­ных», в боях участвовали и другие бронепоез­да, вспомогательные. Известно, что немцы охотно использовали советские броневагоны и товарные вагоны, обшитые листами брони. На крышах возвышались башни от захвачен­ных танков БТ-7, Т-26, Т-34. На открытых плат­формах стояли зенитные орудия. Чтобы не воз­никало путаницы, импровизированным броне­поездам присваивали звучные названия.

Один бронепоезд курсировал по одноко­лейной дороге Мга - Будогощь и вел губитель­ный огонь по нашей пехоте в районе Погостья. В немецких документах отмечено, что в марте 1942 г. был потерян один бронепоезд, окру­женный советскими войсками в районе Любани. Но к железнодорожному полотну у Любани наши войска тогда так и не прорвались. Воз­можно, что речь идет о бронепоезде, который таранили наши танкисты.

Три месяца пролежал механик-водитель Дмитрий Некрасов в госпитале. За подвиг, со­вершенный у Погостья, его наградили орденом Красного знамени (в конце войны гвардии лей­тенанта Некрасова удостоят звания Героя Со­ветского Союза).

12 февраля 1942 г. после часовой артподго­товки наша пехота во взаимодействии с танка­ми вновь пошла в атаку. Полки 311-й дивизии вклинились в немецкую оборону, но были при­жаты к земле шквальным огнем. Тогда комдив Бияков приказал танками подтащить полковые пушки на 200-300 метров к немецким ДЗОТам.

На практике это выглядело так. Т-34 или КВ-1 брал на прицеп пушку, расчет взбирался на броню. За танком двигалась пехота. Прибли­зившись к немецкому ДЗОТу или блиндажу, танк открывал огонь, чтобы прикрыть артиллери­стов, а они тем временем разворачивали пушку и били прямой наводкой. Дело довершали пе­хотинцы, которые забрасывали врага гранатами через амбразуры, двери и дымовые трубы.

Немцев явно застали врасплох: 311-я диви­зия прорвала их оборону и методично уничто­жала вражеские ДЗОТы внутри укрепрайона. Опыт переняли на соседних участках фронта - стали формировать штурмовые группы.

Однако успех развить не удалось - силы атакующих были на исходе. Конечно, по доку­ментам одной немецкой 296-й пехотной диви­зии противостояли до восьми советских диви­зий и две танковые бригады. Но почти все они количественно уменьшились до полка, баталь­она, а то и роты. Так, в 177-й стрелковой диви­зии к 12 февраля 1942 г. оставалось всего 80 штыков. Бойцы удерживали отвоеванную се­верную часть деревни Погостье, одноименную станцию и близлежащий участок железнодо­рожной насыпи.

Командование пополнило дивизии послед­ними резервами. На передовую ушли солдаты из тыловых частей и прибывшие по ладожско­му льду ленинградцы, которых буквально шата­ло от голода. На помощь сильно поредевшей 122-й прислали 124-ю танковую бригаду пол­ковника А.Г. Родина - 31 КВ-1. Их перебросили из Ленинграда скрытно и быстро. Чтобы 47-тонные машины прошли по замерзшей Ла­доге, сняли башни, частично демонтировали броню и оборудование. Танки тащили башни за собой на специальных санях.

К решительной атаке готовились два ба­тальона - 23 танка КВ-1,16 бронеавтомобилей БА-10, четыре самоходные артиллерийские ус­тановки, 124-й мотострелково-пулеметный ба­тальон. Требовалось открыть дорогу на Любань - тогда единственную в здешних краях доброт­ную грунтовую трассу. А для этого - разгро­мить укрепрайон, освободить Виняголово и продвигаться на Костово.

Утром 16 февраля 1942 г. после мощной ар­тиллерийской подготовки началось наступле­ние. Главный удар наносила 124-я бригада. Вы­крашенные в белый цвет танки шли двумя эше­лонами: 1-й батальон майора Н.М. Рыбакова, 2-й батальон майора Е.Г. Пайкина (10 машин). Вместе с ними атаковали 3-й и 1029-й полки 198-й стрелковой дивизии. Им противостояли части 333-го полка полковника Тима 225-й пе­хотной дивизии, «панцеры» 12-й танковой ди­визии и самоходные орудия.

Следует отметить, что в составе 12-й немец­кой танковой дивизии воевал Курт Книспель, в дальнейшем - самый результативный ас Вто­рой мировой войны (подбил 168 танков). В ян­варе 1942 г. Книспель был наводчиком в экипаже Pz.IV унтер-офицера Рубеля из 29-го пол­ка (боевая группа Кауфмана). 17 апреля танк был подбит, а половина экипажа выведена из строя.

На правом фланге февральского наступле­ния советских войск были 122-я танковая бри­гада и части 311-й стрелковой дивизии, кото­рые должны были расширить полосу прорыва и обезопасить основные силы от возможного флангового удара. Их противник: 283-й полк 96-й пехотной дивизии Вермахта.

Под непрерывным обстрелом 1-й батальон 124-й танковой бригады вместе с пехотой пре­одолели железнодорожную насыпь и обошли Погостье с запада. Такого количества совет­ских тяжелых танков здесь не ждали, немцы не выдержали натиска и в панике бежали. На юж­ной окраине деревни они потеряли несколько сотен убитыми.

Первый эшелон атакующих ушел вперед, второй расчищал местность южнее Погостья. Разгромив противника, засевшего в деревне, KB 1-го батальона занялись укрепленным тыловым лагерем. Здесь пехота попыталась самостоя­тельно уничтожить ДЗОТы и землянки, но была остановлена шквальным огнем. Танки же без труда разделались с вражеской фортификацией и прошлись по ней своими гусеницами.

Разгромив «лесной лагерь» советские танки к четырем часам дня вышли на дорогу Погостье - Костово - Любань и устремились на Виняголово. Им пытались помешать одиночные танки из 12-й дивизии. Но напрасно - три вра­жеские машины были захвачены. В общем, наступление развивалось вполне удачно. Но зи­мой 1941/42 гг. снег лег рано, болота не успели промерзнуть. Тяжелые машины забуксовали...

Противник, получив передышку, организо­вал в своем тылу эффективную оборону. Опре­делив направление главного удара советских войск, немецкое командование стянуло к доро­ге Погостье - Виняголово противотанковые ба­тареи и саперные подразделения. Зная, что броню KB не берут снаряды 37-мм пушек, при­менили новую тактику. Воспользовались тем, что в лесистой местности обзор из танков огра­ничен, а дистанция боя коротка. Огонь откры­вали со 100-150 м, били в борт, по гусеницам, по приборам наблюдения и антеннам радио­станций. 13 наших танков получили поврежде­ния, но их ходовая часть не пострадала.

Кроме 37-мм калибра, немцы применили в том бою и более тяжелые системы и боепри­пасы. У моста через Мгу им удалось подбить не­сколько советских танков, у одного KB взрывом сорвало башню. На пути наступавшей 124-й танковой бригады спешно ставились мины. Од­нако все это лишь замедляло продвижение со­ветских танков.

К 16.30 KB ворвались в деревню Виняголо­во. Казалось, победа близка. Но противнику удалось подтянуть резервы и отсечь пехоту. В этот момент по нашим танкам ударила из за­сады самоходка (по немецким данным, одна из четырех, действовавших в районе Погостья). Три танка были подбиты.

Поняв, что без пехоты Виняголово не удер­жать, танкисты отступили. Теперь линия фронта проходила в паре километров от деревни. В 18.48 по Виняголово дали залп «Катюши»...

На правом фланге 122-я танковая бригада и 311-я стрелковая дивизия вышли к реке Мга. Дальше они продвинуться не смогли. Тяжелый бой закончился. Наши войска разгромили погостьевский укрепрайон - выбили основную опору обороны противника, создали предпо­сылки для дальнейшего наступления.

В бою 16 февраля 1942 г. 124-я танковая бригада уничтожила (по отечественным источ­никам) три пехотных батальона и множество огневых точек, захватила три танка, бронема­шину, пять пушек, пять мотоциклов, 1600 мин и 1400 ручных гранат. Собственные потери в тот день: убитыми - 10 человек, подбито шесть КВ-1 (один сгорел), не установлено мес­тонахождение четырех танков, застряли в реке и воронках пять танков.

После дня передышки войска возобновили наступление. 18 февраля 124-я танковая бри­гада, 198-я стрелковая дивизия и 6-я бригада морской пехоты вновь атаковали Виняголово. Но и в этих жестоких боях (до 20 февраля) взять деревню не удалось.

Под Виняголово танки и пехоту поддержи­вали самоходные установки СУ-Т- 26 (две такие из 124-й танковой бригады были потеряны в бою). Эти боевые машины - большая ред­кость. Их изготовили в ограниченном количе­стве в блокадном Ленинграде. База - легкий Т-26. Его 45-мм пушка не годилась для борьбы с полевыми укреплениями, поэтому ленинград­ские специалисты предложили установить вме­сто башни 76-мм полковую пушку под массив­ным щитом. Огневую мощь усилили двумя пуле­метами ДТ.

Тем временем противник, подтянув резер­вы, закрепился на новом рубеже. Наступать вглубь немецкой обороны по единственной лесной дороге опасно: с левого фланга над нашим танковым клином «висел» шальский узел обороны. Враг мог в любой момент отсечь авангард от основных сил. В связи с этим командование изменило направление главного удара, 124-ю и 122-ю танковые бри­гады и стрелковые дивизии перенацелили на восток - громить немецкую оборону под Ша­лой.

ШТУРМ ШАЛЬСКОГО УКРЕПРАЙОНА

28 февраля 1942 г. Ставка скорректировала задачи 2-й ударной и 54-й армиям. Теперь они наступали навстречу друг другу, чтобы окружить любань-чудовскую группировку противника. Кольцо должно было замкнуться в Любани. С этого времени наступательная операция стала именоваться Любанской.

Немцы тоже планировали окружение, пере­резав место прорыва 2-й ударной армии в рай­оне Мясного Бора. В волховских лесах и боло­тах развернулось «соревнование»: кто кого первым возьмет в кольцо.

Вермахт обладал здесь значительным пре­имуществом: дивизии снабжались по желез­ной дороге (линия Мга - Тосно - Любань). Со­ветским войскам все необходимое доставля­лось по плохим лесным дорогам. Весной, в па­водок, снабжение и вовсе должно было пре­кратиться...

В конце февраля 2-й ударной армии остава­лось всего 5 км до Любани. Советская артилле­рия стреляла по станции, линия фронта при­близилась к немецким штабам. Две недели наши танкисты и пехотинцы расшатывали оборо­ну шальского укрепрайона. Танки продвига­лись по лесным дорогам и узким просекам. И опять казалось, что победа близка...

Советским войскам противостояли 283-й и 284-й полки 96-й пехотной дивизии и 333-й полк 225-й пехотной дивизии. Для более эф­фективной обороны формировались группы истребителей танков. В каждую входили три солдата под командой унтер-офицера, воору­женные противотанковыми минами, ручными и магнитными противотанковыми гранатами. Как правило, такую группу прикрывало пехот­ное отделение. Немецкие солдаты старались вплотную приблизиться к танку, чтобы нанести ему максимальный ущерб. Поединок советских танкистов и немецких истребителей танков был беспощадным, пленных не брали.

37-мм снаряды пушек Pak-35/36 оказались слабы для брони КВ. В марте 1942 г. в полосе обороны 284-го полка 96-й пехотной дивизии Вермахта против наших танков, наступавших на Шалу, применили новинку - надкалиберная кумулятивная оперенная мина 3,7 cm StieL.Gr.41. Она устанавливалась на срезе ство­ла и выстреливалась холостым зарядом, могла вывести из строя тяжелый танк. Дальность бы­ла невелика - всего 300 м, но именно у Погостья немецкие артиллеристы вели огонь с ко­ротких дистанций.

Несмотря ни на что советские танки двига­лись к развилке дорог в тылу шальского укре­прайона, перекрывая основным силам врага путь к отступлению. Эта дорожная развилка получила у немцев название «Звезда Мерсе­дес» (по форме она напоминала знаменитую автомобильную эмблему). Самые тяжелые бои шли здесь с 20 по 23 февраля. Натиск наших KB пытался задержать 1-й батальон 284-го полка с 88-мм зенитным орудием, пробивав­шим броню тяжелых танков. Но немецкий ба­тальон вскоре сам оказался в безвыходном положении...

С 16 по 25 февраля 1942 г. советская 124-я танковая бригада потеряла убитыми 121 сол­дата и офицера, 26 пропали без вести. Подби­ты 13 КВ-1, четыре танка пропали. Сгорели две самоходки СУ-Т-26, выведены из строя броне­машина БА-10 и шесть автомобилей. Но брига­да не утратила боеспособности. Только 9 марта ее 1-й батальон уничтожил полковой штаб, не­сколько ДЗОТов, подбил шесть танков 12-й ди­визии противника, 2-й батальон уничтожил ба­тальон пехоты, разрушил несколько блинда­жей, подбил танк и самоходное орудие, захва­тил минометную батарею, 20 пулеметов и 15 автоматов.

Чтобы ускорить развязку, командование ввело в бой 16-ю танковую бригаду (семь KB, 17 БТ-7, шесть Т-26, одна самоходка). За не­сколько дней саперы проложили в густом лесу просеку к железнодорожной насыпи. В ночь с 10 на 11 марта танки преодолели трехметро­вую преграду с фронта и двинулись вдоль нее на юго-восток. Бригада атаковала там, где ее не ждали. Немцы стянули основные силы в район перекрестка «Звезда Мерседес» (про­тив 122-й и 124-й бригад) и пропустили удар 16-й.

12 марта после ожесточенного боя Шаль­ский узел пал, враг понес тяжелые потери. По немецким данным, был практически полно­стью уничтожен 1-й батальон 284-го полка 96-й дивизии, в строю остались четыре офице­ра и 29 солдат. Был сильно потрепан и 1-й ба­тальон 283-го полка.

Остатки разбитых немецких частей отходи­ли через перекресток «Звезда Мерседес», мно­гочисленные группы блуждали по лесам, пыта­ясь выйти к своим. От 1-й роты 1-го батальона 333-го пехотного полка осталось всего 30 чело­век, стрелять по советским танкам могла только 88-мм зенитка единственная сохранившаяся в строю.

БОИ ЗА ДЕРЕВНИ ДУБОВИК И ЛИПОВИК

Разгромив немцев под Шалой, советские дивизии шли навстречу 2-й ударной армии. Не имея возможности наступать на Любань че­рез Виняголово, наши войска прорывались че­рез Кондую. И здесь удачно действовали тан­кисты 124-й бригады. Они зашли в тыл против­ника и перерезали дорогу Макрьевская Пус­тынь - Кондуя.

Опасаясь окружения, противник оставил Кондую и отошел к Макарьевской Пустыни. Ка­менные здания монастыря (основанного в се­редине XVI в.) немцы превратили в оборони­тельный узел. 1 и 2 апреля танки и пехота без­успешно атаковали врага, сидевшего за креп­кими стенами. 9 апреля 124-я бригада и 80-я стрелковая дивизия вновь пошли на штурм...

В это время 107-й отдельный танковый ба­тальон вместе с 1-й горнострелковой бригадой и 6-й бригадой морской пехоты двинулся к Виняголово. Шли в тяжелейших условиях. Снег быстро таял, солдаты проваливались в ле­дяную жижу по пояс, а когда нужно было за­лечь под обстрелом, погружались целиком. 1-я бригада сумела форсировать реку Мга и закре­питься на противоположном берегу. Неболь­шие отряды пробились в немецкий тыл. Эки­паж Н.И. Барышева на трофейном танке Pz.III вме­сте с горнострелковым батальоном несколько дней громили вражеские тылы, после чего вы­шли к своим.

Противник подтянул резервы и оттеснил со­ветские войска на исходные позиции. Не уда­лось выбить врага и из Макарьевской Пустыни. После нескольких попыток наше командование прекратило наступление. 2-я ударная армия не дошла до Любани 5 км, 54-я армия - 15 км. Любаньская операция не достигла своей цели. 2-я ударная потеряла много людей и техники, и те­перь 54-я армия была вынуждена действовать в одиночестве.

Немецкие войска тоже были обескровлены и могли удерживать только отдельные опорные пункты. Сплошной линии фронта не было. В болотистой местности вырыть нормальный окоп невозможно, и солдаты возводили укреп­ления из бревен, заполняя простенки землей.

Ставка ВГК еще раз скорректировала зада­чу: нанести основной удар в юго-восточном на­правлении; развивая наступление на деревни Дубовик и Липовик, отрезать немецкие войска, оборонявшиеся на киришском плацдарме. С этого плацдарма противник мог вновь устре­миться от реки Волхов к реке Свирь, соединить­ся с финскими войсками, уничтожив «Дорогу жизни» и образовав непроницаемое «большое кольцо» блокады Ленинграда.

Советская 16-я танковая бригада вела на­ступление с конца марта. KB с трудом шли по раскисшей дороге Зенино - Дубовик. Но наши танкисты, сбивая вражеские заслоны, упорно продвигались вперед. На подходе к деревне Дубовик их пыталась задержать 6-я танковая рота 29-го полка 12-й танковой дивизии - шесть Pz.IV и семь Pz.III. Согласно немецким документам, удалось подбить четыре советских танка. Но KB все же прорвались. В Дубовик во­шли, опять же, по немецким данным, 10 совет­ских танков и пехота. Завязался тяжелый бой, деревня несколько раз переходила из рук в ру­ки. Немцы смогли удержать Дубовик, но от их батальона (26-го пехотного полка) осталось лишь несколько человек.

26 марта погиб герой 16-й танковой брига­ды лейтенант Александр Мартынов. Он отли­чился 8 ноября 1941 г., когда на подступах к го­роду Волхов в районе деревни Жупково его экипаж отразил атаку 14 вражеских танков. При этом KB Мартынова подбил пять и захватил три немецких танка, вытащив их с поля боя. Трофейные машины перекрасили и включили в состав танковой бригады.

В бою за Дубовик совершил подвиг экипаж КВ-1 старшего лейтенанта П.П. Бачилова. Танк прорвался на единственную дорогу, которая связывала деревни Дубовик и Липовик. У ма­шины была повреждено орудие, но она не ушла в тыл, а стала курсировать по дороге, уничто­жая немецкие обозы. После боя KB, направляв­шийся на сборный пункт, нарвался на немец­кую противотанковая группу, которая смогла повредить гусеницу. Танкисты в обездвижен­ном танке отбивались от наседавшего врага. На выручку пришли другие экипажи.

Освободить деревни Дубовик и Липовик с ходу не удалось, советским войскам пришлось остановиться на этом рубеже. В апреле-мае 1942 г. стрелковые дивизии, 16-я и 122-я танковые бригады неоднократно пытались прорвать вражеский фронт. Противник, пони­мая стратегическое значение этих деревень, не жалел здесь ни сил, ни средств. Деревню Дубовик удерживал 176-й полк 61-й пехотной дивизии, а Липовик - 24-й полк 21-й пехотной дивизии. Их поддерживали машины 29-го пол­ка 12-й танковой дивизии, большое количество отдельных подразделений. Командование бы­ло вынуждено перебрасывать сюда войска с других участков фронта. Так, под Липовиком оказался 2-й парашютно-десантный полк - элита германской армии.

7 мая 1942 г. немецкую линию обороны прорвала 16-я танковая бригада, поддержанная 32-й от­дельной стрелковой бригадой 4-го гвардейско­го стрелкового корпуса. В условиях весеннего разлива танкисты смогли найти брод на реке Чагода. Но противник устроил ловушку: саперы установили на дне мины и фугасы большой мощности, обнаружить которые было очень сложно. И все-таки советские танки прошли. Первым форсировал реку КВ-1 старшего лейте­нанта П.П. Митовосяна. Уничтожил несколько орудий и до 30 вражеских солдат. Благодаря героизму танкистов войска вклинились во вра­жескую оборону на несколько километров, но освободить Дубовик и Липовик и на этот раз не удалось.

Тем не менее, погостьевский выступ на ли­нии советско-германского фронта улучшил по­ложение наших войск. Теперь под угрозой ока­зались железнодорожные перевозки против­ника на участке Мга - Кириши. К тому же со­ветские дивизии «нависали» над киришским плацдармом противника, угрожая ему с тыла.

ИТОГИ ЛЮБАНСКОЙ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ

Наступление на Любань выдохлось, так и не увенчавшись успехом. Немцы окружили вклинившиеся в их оборону войска 2-й ударной армии, могли окружить и 54-ю в погостьевском «мешке».

В ходе боев в конце марта – начале апреля 1942 г. советские войска пытались пробить «горловину» в мешке, а немецкие – ликвидировать прорыв. В итоге удалось расширить «горловину», восстановив коммуникации 2-й ударной армии, но ее положение все равно оставалось отчаянным. Не хватало боеприпасов, продовольствия, медикаментов и перевязочных средств. Ситуация усугублялась весенней распутицей. Поэтому военным советом Ленинградского фронта был отдан приказ о выводе 2-й ударной армии из «мешка». 20 апреля командующим армии был назначен генерал-лейтенант А.А. Власов, сменив тяжело больного генерала Клыкова. В мае-июне 2-я ударная армия отчаянно пробивалась из «мешка». Ее бойцы и командиры выходили из окружения небольшими разрозненными группами, а сам командующий армией генерал Власов попал в плен, и впоследствии встал на путь сотрудничества с гитлеровцами.

54-я армия, которая так и не сумела соединиться со 2-й ударной армией в Любани, перешла к обороне. Любанская наступательная операция завершилась.

В целом, данная операция считается неудачной, так как ни одна из ее целей не была выполнена: не был деблокирован Ленинград, не разгромлена группа армий «Север», ни даже выполнена минимальная задача в виде разгрома группировки немецких войск на Волхове. Удалось лишь вклиниться в немецкую оборону в районе Погостья и захватить несколько плацдармов на Волхове.

Причинами неудачи операции стали ошибочное стратегическое планирование, недооценка противника, который, хотя и уступал в живой силе, но имел большое превосходство в вооружении и обеспечении боеприпасами, невысокий профессиональный уровень высшего и среднего командного звена, недочеты в управлении войсками, недостаточное снабжение и обеспечение боеприпасами советских войск. Что касается 2-й ударной армии, то причинами ее гибели стали как слабое взаимодействие с 54-й армией, так и чрезмерное промедление ставки с приказом о выводе ее из окружения.

К положительным моментам можно отнести то, что Любанская наступательная операция оттянула на себя значительные силы немецких войск (15 дивизий, из них 6 – из западной Европы), облегчив тем самым положение защитников Ленинграда. Также в результате операции появилась возможность нанести из-под Погостья удар в тыл синявинской группи­ровки противника (что и было сделано в фев­рале 1943 г.).

Планируя прорыв блокады Ле­нинграда в районе Синявинских высот, совет­ское командование вывело в тыл танковые бригады, чтобы подготовить их к новым сраже­ниям. Последние бои под Погостьем закончились в январе 1944 г., когда враг был разгромлен и отброшен от Ленинграда.

По статье Д.Базуева, журнал «Броня».

Любанская операция

Весна 1942 года

Война началась для меня на Ленинградском фронте в начале марта 1942 года. Я командовал 140-й отдельной стрелковой бригадой, прибывшей на фронт из Сибири, а ровно через год, в марте 1943 года, был назначен командиром 311-й стрелковой дивизии и прошел с ней весь боевой путь от Волхова до Эльбы.

Эти два соединения одинаково дороги моему сердцу. Первые очень тяжелые, кровопролитные бои в составе 140-й бригады под Любанью и Синявино невозможно забыть и через десятки лет - они гвоздем засели в памяти.

Нелегко было и в 311-й дивизии, когда мы дрались за Ленинград в составе Волховского фронта, отвлекая силы противника на себя. Но это было позже, когда многие из нас уже имели небольшой боевой опыт, полученный в боях 1942 года.

140-я бригада, прибыв на фронт, вошла в состав недавно организованного 4-го гвардейского стрелкового корпуса, который состоял из 3-й гвардейской стрелковой дивизии, четырех отдельных стрелковых бригад и частей артиллерии. Командиром корпуса был генерал-майор Николай Александрович Гаген, боевой, грамотный командир. Он принял меня и бригадного комиссара Бориса Михайловича Луполовера на командном пункте в районе города Волхов. Мы подробно доложили ему о боевом составе бригады, ее укомплектованности и боевой готовности. Командир корпуса внимательно выслушал нас и, как нам показалось, остался доволен подробными докладами. Генерал спросил, кто из нас уже участвовал в этой войне. Получив отрицательный ответ, он заметно сник, помрачнел и уже без особой симпатии глядел на нас.

Я, как на беду, выглядел моложе своих 36 лет и, видимо, произвел на командира корпуса невыгодное впечатление. Сдержанность и отсутствие самоуверенности в моем поведении он, очевидно, расценил как слабость и неопытность.

Выйдя из землянки командира корпуса, мы с комиссаром решили, что разговор с Гагеном, как говорится, «начался гладью, а кончился гадью». Внезапная холодность командира корпуса по отношению к нам, не обстрелянным еще в этой войне командирам оставила неприятный осадок. Но мы старались не унывать, надеясь в первых же боях показать себя и бригаду с лучшей стороны.

Я был кадровым офицером, с 16 лет в рядах Красной Армии. В прошлом принимал участие в боях. Не один раз имел возможность проверить себя как командира, умеющего в сложной обстановке найти нужное решение. Да и сейчас я был здесь только потому, что неоднократно просился на фронт у командующего Сибирским военным округом, полагая, что моя военная подготовка и желание драться с врагом Отечества будут полезны действующей армии.

Как известно, в первой половине 1942 года развернулись ожесточенные бои западнее реки Волхов с целью прорыва нашими войсками блокады Ленинграда. В начале января 1942 года войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в наступление.

Главный удар из района севернее Новгорода в северо-западном направлении на Любань наносила 2-я ударная армия Волховского фронта. Соединения 54-й армии Ленинградского фронта с рубежа Воронов, Малукса, южный берег болота Соколий Мох вели наступление на Тосно. В течение двух месяцев (январь, февраль) части 54-й армии изо дня в день с необыкновенным упорством атаковали противника. Чтобы ускорить разгром группировки немецких войск в районе Любани, Ставка Верховного Главнокомандующего потребовала от командующего Ленинградским фронтом развернуть наступление силами 54-й армии с севера в направлении Любани навстречу группировке Волховского фронта.

9 марта в результате удара частей 54-й армии гитлеровцы оставили ст. Погостье, разъезд Жарок, лес и поляны, прилегающие к Погостью. Однако дальнейшие попытки наших войск развить прорыв успеха не имели.

15 марта командующий 54-й армией генерал И. И. Федюнинский поставил 4-му гвардейскому стрелковому корпусу задачу: с утра 16 марта перейти в наступление, нанося удар в общем направлении на Зенино, Смердыню с целью разгромить противостоящего противника и к исходу дня выйти на глубину до 6 км, чтобы потом, по мере продвижения, наращивать удар.

Как показал опрос пленных, немцы ждали наступления корпуса на день раньше, т. е. в воскресенье, говоря: «Русские всегда портят нам праздник».

Боевой порядок корпуса строился в три эшелона: первый эшелон - 284-я стрелковая дивизия с 16-й танковой бригадой, 3-я гвардейская стрелковая дивизия со 124-й и 98-й танковыми бригадами и 285-я стрелковая дивизия; второй эшелон - 33-я и 32-я отдельные стрелковые бригады; третий эшелон - 137-я и 140-я отдельные стрелковые бригады (стрелковые дивизии, кроме 3-й гвардейской стрелковой дивизии, только на время прорыва входили в состав корпуса).

С утра 16 марта части первого эшелона корпуса перешли в наступление. Прорвав оборону и тесня врага, они медленно, с большими потерями, продвигались вперед. Глубокий снег и заросли ольхового леса затрудняли использование танков, артиллерии и орудий для стрельбы прямой наводкой.

За пять суток непрерывных боевых действий, несмотря на героизм солдат и офицеров, части первых двух эшелонов продвинулись всего на 6–10 км и вышли на рубеж реки Кородынька, деревень Зенино, Дубовик. В дальнейшем, вследствие возросшей ширины фронта и больших потерь, наступление корпуса еще более замедлилось.

Здесь следует пояснить, что немцы, отброшенные еще в декабре 1941 года к линии железной дороги Мга - Кириши, немедля перешли к организованной обороне. Два полных месяца до начала Любанской операции они занимались устройством оборонительных позиций на всех возвышенностях и других удобных для обороны местах и превратили их в довольно сильные опорные пункты и рубежи. Все избы, амбары и сараи в населенных пунктах были превращены в ДЗОТы. С построек снимались крыши и рядом со срубом, с внешней стороны, ставился второй сруб. Промежутки между срубами засыпались землей. Оконные проемы, частично заложенные бревнами, служили бойницами, или бойницы специально прорезались в стенах домов. С наружной стороны эти срубы заваливались и утрамбовывались снегом, что делало их труднонаблюдаемыми. В каждом таком оборонительном сооружении устанавливались пулеметы, а в некоторых - артиллерийские орудия и минометы. Вне населенных пунктов применялись стенки (заборы), сложенные из бревен с бойницами высотой до одного метра, шириной 80–90 см и длиной 5–6 м и более, а в низких местах клались настилы из бревен для стрельбы лежа. Наши войска, ведя наступление на заблаговременно укрепившегося противника, вынуждены были действовать в очень сложных условиях, к чему они, надо прямо сказать, тогда еще подготовлены не были.

От начала марша и до ввода 140-й бригады в бой части бригады ночами по колено в снегу двигались шестнадцать суток. Каждый шаг требовал большого физического напряжения, что выматывало силы бойцов. Низкорослые монгольские кони проваливались в снег по самое брюхо и из последних сил тянули повозки, минометы и артиллерийские орудия, останавливаясь через каждые 40–50 м. Автомобили буксовали в снегу, и их подталкивали выделенные для этой цели команды. Местами автомобили зарывались в сугробы и застревали. Пока их вытаскивали, колонны останавливались, и утомленные бойцы стоя дремали. Менее выносливые, сойдя с дороги, ложились в снег. Их находили, будили, поднимали на ноги и тащили вперед, пока они не приходили в себя.

Когда наступал рассвет, части бригады укрывались в лесу на дневной привал. Разгоряченные на марше люди, промокшие от пота, первые минуты не чувствовали холода, хотя мороз достигал 20 градусов, валились в снег и, прижавшись плотнее друг к другу, засыпали. Мороз же быстро хватал за мокрые спины прозябших до костей бойцов и поднимал снова на ноги.

В нелетную погоду разрешалось разводить костры, но и эта мера не приносила большого облегчения. Мало кто из командиров и бойцов умел по-настоящему ставить шалаши из веток хвойных деревьев. В них гулял ветер, выдувая тепло. Бойцы ложились поближе к костру и ворочались все время, подставляя огню то один, то другой бок. Так проходили часы дневного отдыха в борьбе с пронизывающим холодом за драгоценные минуты сна. Дневные привалы превращались в настоящую пытку, и люди все больше слабели и теряли силы. С каждым привалом росло число простуженных, а обгоревшие полушубки и валенки заменить было нечем. Уже 10 марта командир корпуса генерал-майор H. A. Гаген вынужден был донести командующему армией: «Дороги тяжелые, личный и конский состав 137-й и 140-й бригад переутомлен».

В безоблачные дни немецкие самолеты утюжили небо в поисках войск корпуса. Несколько раз налетали «юнкерсы» и бомбили, но, благодаря рассредоточенному расположению частей на привале и хорошей маскировке, потери в бригаде были незначительными.

Несмотря на чрезмерную физическую усталость, личный состав продолжал стойко переносить трудности зимнего марша. Бойцы хорошо знали, что армия сражается за снятие блокады Ленинграда, и это поддерживало их дух. Они мужественно переносили тяжелые условия похода. За первые десять суток марша было подано 47 заявлений о приеме в партию.

Со дня ввода корпуса в бой 140-я бригада с длительными остановками медленно продвигалась за наступающими частями корпуса. Об обстановке нас почему-то не информировали. О ней мы могли судить по медленному продвижению действующих впереди нас частей, грохоту артиллерийско-минометного огня противника, количеству убитых на пути нашего движения и потоку раненых бойцов. С наступлением темноты немцы усиленно освещали ракетами подступы к своему переднему краю. По огням ракет мы определяли линию фронта, которая представляла собой чуть вытянутую окружность с очень узким разрывом у разъезда Жарок.

Бригаду каждую минуту могли ввести в бой, поэтому она должна была постоянно находиться в полной боевой готовности, а силы бойцов таяли с каждым днем, росло число простуженных и измотанных до крайности людей. Это вызывало большое беспокойство у командно-политического состава бригады. Офицеры понимали, что надо во что бы то ни стало сохранить силы бойцов до первого решающего боя. Боевому крещению мы придавали большое значение. Успех его должен был укрепить уверенность частей и подразделений в своих силах, что имело бы немалое значение для последующих боев.

Но что реально можно было сделать в этих тяжелых условиях? Бойцы мерзли, недосыпали и теряли силы. С утра 21 марта с исходного положения западнее отм. 36.5 была введена в бой 137-я бригада с задачей прорвать оборону противника на реке Кородыньке и выйти в район сараев. Одновременно была поставлена задача и 140-й бригаде продвигаться за левым флангом 137-й бригады, уничтожая оставшиеся группы противника и быть в готовности действовать в соответствии с обстановкой по особому приказу.

Продвигаясь за левым флангом 137-й бригады, к 7.00 23 марта бригада вышла к отм. 40.6 севернее Зенино и сосредоточилась в густом лесу в пяти километрах от предполагаемого края обороны противника. 3-й батальон бригады еще накануне был направлен распоряжением штаба корпуса к деревне Малиновка для ликвидации прорвавшихся групп автоматчиков противника.

Не успели части расположиться в лесу, как противник внезапно обрушился огнем двух батарей по району 1-го батальона и штаба бригады. Этот налет озадачил нас. Немецкие самолеты в этот день не появлялись, и по условиям местности враг не имел возможности наблюдать за движением и сосредоточением частей бригады. И все-таки неприятель каким-то образом нас обнаружил.

Позже стало известно, что фашисты кроме автоматчиков засылали в районы расположения наших войск разведчиков, одетых в форму Советской Армии. Они подавали сигналы по радио или ракетами о местонахождении наших частей. Не имея опыта, бороться с этим мы тогда еще не умели.

Наконец подошла и наша очередь вступать в бой. На всем фронте армии шли малоуспешные бои. Противник хорошо укрепился в населенных пунктах, вдоль дорог, оврагов и речек, занимая все господствующие на местности пункты. Отражая атаки наших частей и нащупывая слабые места в их боевых порядках, противник переходил в короткие контратаки, всегда хорошо поддерживаемые сосредоточенным огнем артиллерии и минометов.

«140-й бригаде, обеспечивая стыки с 137-й бригадой и 3-й гвардейской стрелковой дивизией, наступать с целью овладения районом рощи „Хвойная“, перерезать дорогу Кондуя - Смердыня, имея в виду быть готовой к отражению контратак противника с направлений Макарьевской Пустыни и Смердыни, содействуя частью сил 3-й Гвардейской стрелковой дивизии в овладении районом Смердыня, Доброе, Васино». Задачу эту бригада должна была выполнить собственными силами без 3-го своего батальона и какого-либо усиления.

Полоса сплошного болота, заросшего лесом, глубиною более 4 км отделяла бригаду от противника. Густой ольховый лес стоял перед нами стеной. Через это препятствие надо было пробиваться, как в индийских джунглях. К тому же в лесу лежал глубокий снег. В направлении нашего наступления оказалась единственная очень узенькая просека, которую мы решили использовать для сближения с противником. Никаких следов человеческих ног на снегу - как на самой просеке, так и в лесу - мы не обнаружили.

До начала боя штаб бригады не располагал никакими данными об обороне противника, его силах и группировке. В общих чертах было известно, что немцы занимают рощу «Хвойная», которой должна овладеть бригада. С соседями у нас не было непосредственного соприкосновения и связи. Для того чтобы установить ее со 137-й бригадой и 3-й гвардейской дивизией, направлялись группы бойцов, которые бесследно исчезали, видимо, натыкаясь на засады противника. При движении частей по единственной просеке ожидать засады можно было на каждом шагу. Чтобы избежать этого и своевременно установить начертание переднего края обороны немцев, вперед была выслана разведывательная рота с задачей, развернувшись в цепь, прочесать лес в полосе движения бригады и, продвигаясь к роще «Хвойная», войти в соприкосновение с противником.

Когда разведрота удалилась на расстояние до одного километра, части бригады начали выдвигаться к просеке. В голове колонны двигался 1-й батальон майора Г. Е. Назарова, за ним - 2-й батальон майора К. А. Куничева. За стрелковыми батальонами двигалась артиллерия бригады. Командование бригады находилось в голове колонны.

Саперы младшего лейтенанта С. П. Парцевского и часть стрелков, вооружившись топорами и пилами, рубили и пилили деревья, чтобы расширить просеку и сделать ее пригодной для движения артиллерийских систем и повозок с минометами и боеприпасами. Работа сначала шла медленно, но вскоре наладилась, и 1-й батальон стал втягиваться в лес. Кругом - тишина. Ни одного выстрела со стороны противника. От разведки никаких донесений не поступало.

Прокладывая перед собой дорогу, батальон Назарова все больше углублялся в лес. Казалось, ничто не предвещало опасности, как вдруг воздух потрясли разрывы снарядов. Беглым огнем одной артиллерийской батареи противник обрушился на колонну 1-го батальона. По точности огня было понятно, что противник следит за нашим движением, хотя, как и ранее, наблюдение с земли и воздуха исключалось, а впереди действовала наша разведка. Нам ничего не оставалось, как только быстрее пробиться вперед и во избежание потерь увеличить дистанцию между подразделениями батальонов. Артиллерийские налеты повторялись методично через каждые 10–15 минут.

Пока батальоны пробивались сквозь чащу леса, разведрота, пройдя заросшее лесом болото и не встретив на своем пути противника, вышла на опушку длинной лесной прогалины, за которой в трехстах метрах снова начиналась густая растительность.

Прежде чем преодолеть открытый участок местности, командир роты должен был выслать вперед разведывательный дозор. Но лейтенант П. Е. Картошкин этого не сделал, и рота, развернутая в цепь, двинулась по прогалине, не имея впереди дозоров. Когда она подходила к середине прогалины, впереди с опушки леса, до которой оставалось менее 150 м, взвилась сигнальная ракета. Не успели разведчики даже подумать об опасности, как затрещали пулеметы, автоматы и раздались взрывы мин. Только глубокий снег, в который зарылись бойцы, спас роту от уничтожения.

В это время 1-й батальон приближался к лесной прогалине, и засада противника, видимо опасаясь обхода, поспешно отошла. Разведроте, однако, был нанесен значительный урон.

В сумерках батальон приблизился к роще «Хвойная», восточнее которой проходил передний край обороны немцев. Уже стемнело, когда батальон занял исходный рубеж для атаки. Впереди в 100–150 м притаились гитлеровцы.

За первым батальоном в 300–400 м в глубине залег 2-й батальон. Артиллерийские дивизионы застряли в лесу, так как лошади окончательно выбились из сил.

В этот день резко потеплело, и обессиленные бойцы 1-го батальона, заняв позиции и кое-как окопавшись в снегу, тут же засыпали мертвым сном. Мы с комиссаром бригады Б. М. Луполовером, начальником штаба бригады майором E. H. Мокшевым, командирами батальонов и рот всю ночь находились в боевых порядках стрелковых подразделений, чтобы успеть своевременно предотвратить возможную ночную вылазку противника. Немцы, ожидая нашей ночной атаки, держались настороже. Они не решались на активные действия, уступая нам в численности живой силы. Это спасло нас от трагедии, которая могла бы разыграться в ту ночь.

Утром немцы открыли ожесточенный огонь из всех пулеметов и автоматов. Нас разделяла густая заросль мелколесья. Мы не видели друг друга, но это не мешало немцам беспрерывно строчить по всему фронту, не жалея патронов.

Наши бойцы огня не вели. Артиллерия бригады только что успела выйти в район огневых позиций. Пользуясь безнаказанностью, противник наращивал огонь, и потери наши росли.

Командиру батальона Г. Е. Назарову было приказано немедленно открыть огонь по противнику, расположенному не более чем в 150 м. Приказ был передан в роты, но бойцы по-прежнему не стреляли. Поставив задачу командирам артиллерийских и минометного дивизионов подготовить огонь по переднему краю врага, я отправился в батальон, чтобы лично выяснить, почему молчат огневые средства стрелковых подразделений. Добираться до стрелковой цепи пришлось под непрерывным свистом пуль. Отдельные бойцы, физически менее выносливые, безучастно лежали в снегу в неподготовленных для стрельбы ячейках. Основная же масса бойцов добросовестно поработала лопатами, хорошо зарылась в снег и была готова к ведению огня. На вопрос, почему не ведут огонь, бойцы и командиры отвечали:

Целей не видим.

Но и противник нас не видит, а стреляет и наносит потери, - ответил я бойцам.

Ответы солдат и офицеров не были случайными. Бригада была сформирована из кадрового состава, которому в процессе учебы постоянно внушались требования уставов о бережном расходе боеприпасов. В статье 16-й Полевого устава 1936 года указывалось:

«Насыщенность современного боя артиллерией и автоматическим оружием вызывает исключительно большой расход боеприпасов. Бережное отношение к каждому снаряду, к каждому патрону в бою должно быть непреложным правилом для всех командиров и бойцов Красной Армии. Необходимо поэтому воспитывать каждого командира и бойца в твердом знании, что только меткий, организованный, дисциплинированный огонь будет наносить поражение врагу и, наоборот, беспорядочный огонь, помимо разительного расхода боеприпасов, является лишь выражением собственного беспокойства и слабости».

Безусловно, правильные для своего времени требования Полевого устава не могли служить в данной обстановке руководством для ведения ружейно-пулеметного огня. Практика показала, что насыщенность войск автоматическим оружием дает возможность вести массовый, интенсивный огонь, заливая противника свинцовым дождем. Такой «беспорядочный» огонь врага, кроме морального угнетения, приносил немалые потери, и мы чувствовали это на себе.

Первое время в ходе войны с большим трудом приходилось повышать огневую активность стрелков и пулеметчиков. Очень часто пехота вызывала огонь артиллерии, в то время как она своими средствами могла справиться с противником. Характерно, что в первых боях бригада израсходовала несколько боекомплектов артснарядов и мин и менее половины боекомплекта патронов. Командир корпуса генерал H. A. Гаген почти в каждом боевом распоряжении настойчиво требовал: «Все и всё должно стрелять», разъясняя, что массовое применение автоматического огня не исключает, а, наоборот, повышает роль одиночных метких прицельных выстрелов.

Ни о каком залповом огне в этих условиях, как тогда настойчиво требовалось в приказах, не могло быть и речи. Непрерывная трескотня автоматического огня противника и разрывных пуль над головами, не говоря уже о разрывах снарядов и мин, заглушала все команды. В этом неумолкаемом грохоте надо было подползать чуть ли не к каждому солдату для отдачи приказания об открытии огня.

Что представляла собой оборона противника и где расположены его огневые точки, в батальоне никто толком сказать не мог. Не знали также, имеется ли заграждение перед передним краем, оборудована ли оборона траншеями и ходами сообщений. Об обороне противника можно было судить только по его плотному огню, насыщенному автоматическими средствами.

Не имея еще боевого опыта, командиры стрелковых рот, прижатые к земле огнем пулеметов и автоматов, не решались на активные разведывательные действия, а слабые их попытки в этом направлении, кроме потерь, ничего не приносили. И действительно, огонь противника был так плотен, что пробиться вперед, казалось, было невозможно даже небольшой группе бойцов.

Кроме того, крайняя усталость всего личного состава сильно сказывалась на активности. Нельзя было медлить с атакой, но и бросать батальон в бой на неразведанную и неподавленную оборону немцев было бы безрассудством.

Командир батальона майор Г. Назаров был ранен, как и его начальник штаба. Обязанности командира батальона принял заместитель начальника штаба лейтенант Я. И. Салтан, молодой, смелый, знающий офицер. Мы с ним решили произвести рекогносцировку переднего края обороны противника на направлении атаки одной из рот. Нужно было установить, что представляет собой передний край обороны и где расположены огневые точки противника. Кроме того, нужно было установить способ ведения разведки в густых зарослях леса, чтобы тут же, на основе личного опыта, дать практические указания командирам стрелковых рот и батарей. Успех атаки всецело зависел от того, насколько надежно будет подавлен противник на переднем крае. К нам присоединился начальник политотдела бригады батальонный комиссар Н. Г. Сергиенко.

Разделившись на две группы и взяв с собой по два автоматчика, мы с лейтенантом Салтаном поползли в нейтральную зону. До переднего края, судя по огню немцев, было не более 100–150 м. Ползти в густом лесу по глубокому снегу было трудно. Снег заваливался в рукава, за голенища валенок, а ветки деревьев и кустарников цеплялись за одежду и снаряжение.

Пули свистели над нами все время и не давали поднять головы. Стараясь не обнаружить себя, мы медленно ползли к обороне немцев, но обзор нисколько не улучшался. Перед глазами все так же стояла густая растительность, мешающая наблюдению. Передохнув немного, поползли дальше. В 40–50 м от себя в просветах леса мы увидели утрамбованную снежную насыпь в рост человека. За насыпью находились немцы, которые непрерывно стреляли из автоматов, как из брандспойтов, не прикладывая их к плечу. Где-то рядом длинными очередями строчили пулеметы, но их никому из нас не удалось обнаружить. Дольше оставаться здесь было опасно, и мы поползли назад.

Возвращение наше было омрачено: в нескольких шагах от цепи батальона был убит батальонный комиссар Н. Г. Сергиенко. Две шальные пули попали и в мою каску, но, к счастью, советская сталь не подвела. Следует отметить, что наша разведка имела и воспитательное значение: бойцы и командиры после этого стали действовать смелее и инициативнее.

Теперь, чтобы организовывать разведку противника в полосе наступления батальона, а затем и ружейно-пулеметный огонь по выявленным огневым точкам, в каждую роту были направлены офицеры штабов батальона и бригады. На разведку и организацию ружейно-пулеметного огня ушло не менее пяти часов светлого времени. Нелегко было под свист пуль учить бойцов и офицеров элементарным приемам ведения боя в лесу. В тот день не досчитались мы многих офицеров, но, как только заговорили наши пулеметы, автоматы и винтовки, огонь противника заметно ослаб.

Не лучше обстояло дело с артиллеристами и минометчиками. Время готовности артиллерии к открытию огня истекало. Командиры батарей и дивизионов, потеряв время в долгих и безрезультатных поисках наблюдательных пунктов, не подготовились к ведению огня и не знали, что же дальше делать. Да и мы с начальником артиллерии бригады капитаном К. И. Понтузенко, не раз побывавшие в боях, не имели готовых рецептов для действия артиллерии в сплошных зарослях леса. На местности, ровной как стол, не было ни одной возвышенности и ни одного высокого дерева для наблюдения. Это ставило артиллеристов в очень трудное положение. Как вести артиллерийско-минометный огонь, когда ни один пулемет противника не засечен, ни один участок его обороны не просматривается и разрывы наших снарядов и мин не наблюдаются?

Прежде чем давать указания командирам батарей и минометных рот, нам нужно было решить эту задачу самим. Винить артиллеристов в незнании своего дела было бы несправедливо, так как никогда раньше в довоенные годы никому в таких условиях стрелять не приходилось, да никто такой стрельбы и не требовал.

Поразмыслив сообща с начальником артиллерии бригады капитаном К. Понтузенко и с командирами дивизионов капитанами Т. С. Зайцевым, П. М. Николаевым и старшим лейтенантом А. Р. Ясенецким над тем, как организовать артиллерийскую подготовку атаки, мы пришли к решению: командирам батарей и минометных рот выйти на рубеж атаки к командирам поддерживаемых стрелковых рот, и первые выстрелы произвести с перелетом снарядов за передний край обороны немцев, а затем, постепенно укорачивая дистанцию стрельбы, довести разрывы снарядов и мин до переднего края противника, т. е. на удаление 100–150 м от передней линии нашей пехоты. Задача эта облегчалась тем, что немцы в этот день вели артиллерийско-минометный огонь в полосе бригады отдельными налетами, и поэтому командиры батарей в паузах между ними могли слышать разрывы своих снарядов и мин и корректировать огонь на слух. Такая стрельба была по площади не очень эффективной, но в этих условиях, при ограниченном времени, ничего другого нельзя было придумать.

Трудно было и со стрельбой прямой наводкой. Не видя целей и опасаясь поражений своих войск от разрывов снарядов при попадании в стволы и ветки растущих рядом деревьев и кустарников, орудийные расчеты решили, что стрельба в этих условиях невозможна. Пришлось и здесь потратить немало времени на обучение расчетов и организацию огня, но, опять-таки, не по целям, а по снежной насыпи противника.

Штаб корпуса все время торопил нас с атакой. Весь день ушел на подготовку и организацию боя и попутно на обучение личного состава ведению огня в лесисто-болотистой местности. Только к восьми часам утра 26 марта части бригады были относительно готовы к атаке.

Замысел боя бригады сводился к следующему: после короткой артиллерийской подготовки 1-й батальон, поддерживаемый всеми огневыми средствами бригады, прорывает оборону противника и овладевает дорогой Кондуя - Смердыня, в трех километрах севернее Смердыни. После прорыва переднего края вводится в бой 2-й батальон, и, развивая первоначальный успех, батальоны овладевают опорным пунктом противника рощей «Хвойная». (3-й батальон продолжал вести бой с прорвавшимися группами в районе Малиновки.)

О том, что делалось на фронте наступления корпуса, мы не имели представления. Штаб корпуса не ориентировал нас в обстановке, очевидно полагая, что правдивые данные о безуспешных действиях корпуса снизят нашу уверенность в успехе наступления и тем самым отрицательно скажутся на выполнении поставленной перед нами задачи. Мы, однако, догадывались по наступившему затишью на фронте армии, что наступление частей корпуса и армии остановлено организованным сопротивлением противника. И действительно, части корпуса и армии в этот день активных действий не вели.

В восемь часов утра 26 марта, после 20 минутной артподготовки (прямо скажем, очень слабой), 1-й батальон смело атаковал противника и, прорвав его передний край, устремился вперед. Из-за правого фланга 1-го батальона был введен в бой 2-й батальон. Противник поспешно отходил, оставляя на поле боя убитых и раненых. Первая боевая удача окрылила бойцов. Несмотря на глубокий снег и заросли леса, подразделения быстро продвигались вперед. Натиск был так силен, что, казалось, от былой усталости бойцов не осталось и следа. В числе первых дорогу оседлала 1-я рота 2-го батальона лейтенанта В. Я. Авдеева.

Вскоре подошедшими подразделениями с соседних участков обороны немцы успели занять подготовленную позицию в глубине леса и встретить батальоны огнем всех своих средств. Батальоны залегли. Нужно было снова организовывать огонь артиллерии и минометов. Как и раньше, оборона противника не просматривалась.

Не подлежит сомнению, что гитлеровцы с начала сближения неустанно следили за действиями бригады, но, занятые отражением атак на других участках своей обороны, не могли сосредоточить против бригады необходимых сил и средств. Когда же наступление частей армии было отбито, у немцев развязались руки. Они без особого риска усилили оборону на направлении наступления бригады, маневрируя траекториями и подтянув с соседних участков пехоту, артиллерию, 20-мм зенитные пушки, обрушились на бригаду таким ураганным огнем, что за несколько часов боя весь лес был превращен в щепу.

Батальоны оказались в исключительно тяжелом положении. С фронта строчили пулеметы, автоматы и 20-мм зенитные пушки прижимали бойцов к земле. Сверху градом сыпались снаряды и мины, от разрывов которых стоял сплошной гул.

Ничто не мешало немецкой артиллерии молотить наши огневые порядки: авиации нашей мы ни разу не видели, а контрбатарейная борьба не велась. С каждой минутой в батальонах росли потери. Командир 2-го батальона лейтенант A. C. Филиппов, заменивший раненого комбата майора К. Куничева, просил разрешения вывести батальон из-под артиллерийского огня противника. Он не видел, что огнем противника охвачена большая полоса местности. Отвод батальона в этих условиях привел бы к еще большим потерям.

Положение спасли наши артиллеристы, и особенно минометчики. Они сумели быстро сосредоточить весь огонь своих батарей по пехоте противника. Это заставило немецкую пехоту залечь в укрытия и ослабить огонь пулеметов и автоматов.

Огнем 120-мм минометного дивизиона старшего лейтенанта А. Ясенецкого были подавлены стреляющие прямой наводкой зенитные пушки. Особенно самоотверженно действовали командир 82-мм минометного батальона лейтенант И К. Яковлев, только что принявший командование батальоном, и командиры минометных рот этого батальона лейтенанты С. Д. Сайкин и B. C. Сидоров. Находясь в боевых порядках пехоты под сильнейшим огнем противника, они вели интенсивный огонь по пехоте немцев и не прекращали его даже тогда, когда в расчетах оставалось по два-три человека.

Благодаря огню наших минометов стрелковые подразделения получили возможность ближе подойти к переднему краю обороны противника и тем самым частично выйти из-под наиболее губительного артиллерийско-минометного огня.

Связь штаба бригады с батальонами и артиллерией осуществлялась проводными средствами. Радиостанций в батальонах не было. Телефонная связь с частями бригады неоднократно обрывалась, но усилиями и героизмом связистов она снова и снова без промедления восстанавливалась. Надо отдать должное организаторскому таланту начальника связи бригады старшему лейтенанту И. И. Спице, который настолько надежно организовал связь в бригаде, что в самых тяжелых условиях мы ни на одну минуту не теряли управления частями. Командир батальона связи с первых часов боя заболел, его заменил комиссар батальона старший политрук В. П. Лапчанский, который вместе с адъютантом батальона связи П. М. Тарасенко сумел так мобилизовать связистов, что командование бригады за два месяца непрерывных и тяжелых боев ни разу не имело к связистам никаких претензий.

Бой не прекращался с утра до позднего вечера. Весь лес был скошен разрывами снарядов и мин, лишь кое-где торчали отдельные обломки стволов деревьев. Фашисты несколько раз переходили в контратаки, которые всякий раз отражались огнем минометов и пехоты. Наши артиллеристы и минометчики израсходовали в тот день до двух боекомплектов снарядов и мин. Бой начал утихать только с наступлением темноты. Многие подразделения остались без командиров рот и взводов. Заменяли их сержанты. Боевые порядки рот и батальонов были расстроены. Оба командира батальонов, их заместители и начальники штабов выбыли из строя по ранению. О продолжении наступления не могло быть и речи. Нужно было немедленно приводить подразделения в порядок и вывести всех раненых.

Оставив боевое охранение на занятых нами позициях и поручив заместителю командира бригады майору Г. К. Ерошину организовать разведку противника, мы оттянули батальоны на несколько сот метров в тыл, чтобы накормить людей, привести в порядок подразделения и дать возможность бойцам немного отдохнуть.

Кроме того, надо было срочно пополнить артиллерийские и минометные подразделения боеприпасами. Отдав необходимые указания командирам частей, мы с комиссаром бригады Б. Луполовером направились на командный пункт, чтобы по телефону доложить командиру корпуса о результатах боя. Из-за больших потерь настроение у нас было подавленное. Захват бригадой участка дороги Кондуя - Смердыня, которая на фронте корпуса связывала два самых больших узла обороны немцев и давала возможность противнику маневрировать силами и средствами на фронте более десяти километров, хотя и имел большое тактическое значение, обошелся нам очень дорого.

Под свежим и тяжелым впечатлением от кровопролитного боя одержанный успех невольно ассоциировался с пирровой победой. Больше всего удручало то, что боевое крещение, которое имеет большое психологическое значение для последующих боев, принесло нам значительные потери. Готовясь к бою, мы ждали б?льших результатов при меньших потерях. В голове бродили противоречивые мысли. Думалось, что, организуя бой, где-то мы допустили ошибку, не все учли, не все сделали, чтобы избежать таких больших потерь. Тут же возникал другой вопрос: почему за весь день упорного, ожесточенного боя бригада была предоставлена самой себе и никто ничем не помог ей? На многие километры раздавался грохот артиллерийского огня, но ни армейская, ни корпусная артиллерия не была привлечена к подавлению огня противника, тем более что в бой бросался последний резерв корпуса, последние свежие силы.

Я по телефону доложил командиру корпуса, что ближайшая задача бригадой выполнена, но потери так велики, что до приведения частей в порядок дальнейшее наступление считаю невозможным. Я ждал, что командир корпуса обрушится на меня с упреками за большие потери, а главное - за доклад о необходимости приведения частей и подразделений в порядок. Нужно отметить, что в тот тяжелый период войны было не принято в ходе боев докладывать о потерях. Такие доклады, очевидно, рассматривались как стремление подчиненных оправдать невыполнение боевой задачи, ссылаясь на «объективные» причины.

К своему удивлению, я услышал очень теплый голос командира корпуса:

Бригада дралась очень хорошо и проявила исключительное упорство и стойкость в достижении цели. Вы перерезали основную рокаду противника и вклинились в один из его самых сильных опорных пунктов. К сожалению, мы ничем не могли вам помочь. Приводите людей в порядок, а завтра с утра продолжайте выполнять боевую задачу.

Разговор с командиром корпуса немного ободрил нас, и мы с комиссаром отправились в батальон, чтобы немедленно начать подготовку к завтрашнему наступлению.

Это было 26 марта. Тогда мы еще не знали, что противнику удалось перерезать коммуникации 2-й ударной и нескольким соединениям 59-й армий в районе Спасская Полисть. В тот день, да и в последующие дни, тяжело досталось медицинскому составу медсанроты бригады и медпунктам батальонов. Врачи-хирурги, в большинстве женщины, не имели возможности ни на минуту отойти от операционных столов, оказывая помощь нескончаемому потоку раненых. Врачи, недавно окончившие медицинские институты, не имея почти никакой практики, вынуждены были оперировать сотни тяжелораненых бойцов круглые сутки без сна и отдыха. От длительного стояния за операционным столом у многих хирургов так сильно отекали ноги, что приходилось надевать обувь больших размеров. Это был поистине самоотверженный труд. С глубокой признательностью вспоминаю врачей медсанроты: Смирных, Баранова, Тихонову, Генаденко и многих, многих других.

Нельзя не вспомнить с великой благодарностью санитарных работников батальонов, которым приходилось все время находиться вместе с бойцами в пламени боя, жертвовать собственной жизнью, спасая раненых. Это были совсем молодые девушки, почти подростки. Особо отличилась в первом бою 19-летняя военфельдшер 2-го батальона Полина Ясинская. С поля боя она вынесла и вывезла на волокушах 12 тяжелораненых. Будучи контуженной, потеряв слух и речь, она не уходила с поля боя до тех пор, пока все раненые не были доставлены в медпункт батальона. Следовало бы сказать о многих других девушках-санитарках, которые, пренебрегая опасностью, делали все, чего требовала обстановка. Прошу их простить мне, что за долгие послевоенные годы их фамилии стерлись из памяти.

Всей работой по выносу раненых из боя, оказанию им помощи в медсанроте и эвакуацией в госпиталь руководил начальник санслужбы бригады, энергичный и смелый человек, врач Иван Данилович Евсюков. Его помощником был замечательный фельдшер 19-летний Алексей Дорофеевич Лузан.

К утру следующего дня наша разведка донесла, что ночью противник оставил свои позиции перед фронтом бригады и отошел в глубь рощи «Хвойная». Приведенные в порядок за ночь батальоны, вновь приняв боевые порядки, начали продвигаться вперед. Противник, оставив в роще «Хвойной» часть сил и несколько десятков снайперов-кукушек, основными силами занял дорогу Макарьевская Пустынь - Смердыня. На оставленных фашистами позициях большими кучами лежали гильзы расстрелянных снарядов и патронов, валялись брошенные автоматы и пулеметы. Один из сараев был набит трупами немецких солдат, которые, очевидно, были подготовлены для кремации. В одном из сгоревших сараев были обнаружены трупы советских военнопленных, по многим признакам, заживо сожженных.

Судя по всему, противник отходил в большой спешке. Мы захватили 12 пулеметов и несколько десятков автоматов. Очищенная гитлеровцами от снега дорога Кондуя - Смердыня стала пригодна для движения всех видов транспорта. Бойцов радовал вид только что освобожденной нами территории и в то же время вызывал еще более жгучую ненависть к врагу. Они видели, как недешево обошелся ему этот бой.

Перед бригадой теперь стояла задача овладеть всей рощей «Хвойная». Бои шли в хвойном лесу. Немцы умело и широко использовали своих снайперов: искусно замаскированные «кукушки» сидели на многих развесистых деревьях. Не обнаруживая себя, они стреляли разрывными пулями и выводили из строя всех, кто попадался им на мушку. Было очень трудно проводить командирские рекогносцировки обороны противника. Наблюдению лежа мешал густой кустарник, но стоило только подняться на ноги, как тут же кто-нибудь из офицеров падал, сраженный снайперским выстрелом. В одной из таких рекогносцировок был тяжело ранен в голову замечательный разведчик бригады капитан А. Н. Кочетков.

Бои шли за каждый метр леса. Корпус растянулся на фронте более 15 км, а разрывы между малочисленными соединениями корпуса доходили до двух и более километров. Боевые порядки частей представляли редкие, вытянутые по фронту цепи со множеством не занятых промежутков.

Несмотря на чрезмерно широкий фронт и упорное сопротивление противника, соединения корпуса ежедневно с наступлением темноты получали боевые задачи на наступление. Продвижение было незначительным, а людей теряли много. Противник, используя разрывы между частями, все чаще переходил в контратаки.

Перед фронтом корпуса действовало до 16 немецких батальонов пехоты восьми различных дивизий, до 15 танков, 16 бронемашин, 4 артиллерийских и 5 минометных батарей и до 12 орудий ПТО. Состав батальонов противника был различный: от 150 до 400 солдат. При создавшемся положении корпус не мог продолжать наступление растянутым фронтом. Потери в частях были значительными. Артиллерийских боеприпасов почти не было, а личный состав крайне утомлен. Немцы, к нашему счастью, тоже были изрядно потрепаны, у них не было сил для активной обороны.

Хотя противник и переходил в контратаки, они проводились накоротке и носили нерешительный характер. Пользуясь большими запасами артиллерийских боеприпасов и абсолютным господством в воздухе, немцы систематически совершали огневые налеты и все чаще наносили бомбовые удары пикирующими бомбардировщиками по боевым порядкам наших частей.

Командование армии продолжало настойчиво требовать от корпуса решительных действий. 28 марта одним полком 3-й гвардейской дивизии и 32-й бригадой корпус организует оборону на рубеже Смердыня - Дидвино. Остальными силами он совершает перегруппировку к своему правому флангу. Задача корпуса состоит в том, чтобы во взаимодействии с 311-й и 11-й дивизиями, которые наступают с севера, 80-й и 281-й дивизиями с запада окружить и уничтожить группировку противника в районе к юго-западу от Кондуи и овладеть Макарьевской Пустынью. После неоднократных атак 80-я и 281-я дивизии овладели одним из сильных узлов обороны - Кондуей, но продвинуться далее не сумели. Противник, маневрируя пехотой и артиллерией и нанося удары авиацией, удерживал за собой Макарьевскую Пустынь. 140-я бригада продолжала вести бои в роще «Хвойная», но теперь уже в направлении Макарьевской Пустыни. На второй день боя части бригады захватили склад боеприпасов, где оказалось 18 тысяч 81-мм мин.

Молодой, смелый и инициативный командир минометного батальона И. К. Яковлев, тут же во время боя, обратился ко мне с просьбой разрешить ему использовать эти немецкие трофейные мины для стрельбы из наших 82-мм минометов. Я немедленно поставил задачу перед службой артиллерийского снабжения бригады проверить возможность использования немецких мин для стрельбы из наших минометов. Выполнение этой задачи было поручено командиру минометного батальона лейтенанту И. К. Яковлеву и артиллерийскому технику бригадной артмастерской воентехнику 2 ранга В. Л. Лупежову. За сутки они произвели отстрел немецких мин из наших минометов и составили краткие таблицы стрельбы. Наличие большого количества немецких мин и полученная возможность вести прицельный огонь ими из наших минометов дали возможность более уверенно решать боевые задачи. Своих снарядов и мин, кроме неприкосновенного запаса, у нас уже не было, так как доставка их на позиции была очень затруднена. Теперь было чем поддержать атаки нашей пехоты, тем более что накануне в бригаду вернулся 3-й батальон, еще сравнительно полнокровный.

Имея большое количество мин и усилившись прибывшим батальоном, мы немедленно, с полной уверенностью в успехе, приступили к организации боя, с задачей овладеть сараями и выйти на дорогу Макарьевская Пустынь - Смердыня.

На следующий день, проведя довольно внушительную для тех дней подготовку атаки минометным огнем, части бригады перешли в наступление. К вечеру западная опушка рощи «Хвойная» и «сараи» были очищены от противника. Гитлеровцы потеряли около двухсот человек убитыми и ранеными. Части бригады захватили десять пулеметов, большое количество автоматов, ручных гранат, снарядов, радиостанцию и много других трофеев. Теперь дорога Макарьевская Пустынь - Смердыня, упорно обороняемая противником как рокада для маневра вдоль фронта, находилась под ружейно-пулеметным огнем.

Почти всю первую половину апреля части корпуса вели борьбу за овладение Макарьевской Пустынью и Смердыней, маневрируя между этими населенными пунктами, но все атаки, не поддержанные огнем артиллерии из-за отсутствия снарядов, отбивались противником. Нельзя было действовать обычными методами без поддержки артиллерии. Нужно было менять тактику атак противника, действуя мелкими подразделениями на широком фронте то в одной, то в другой точке. Такие атаки в отдельности не давали ощутимых результатов в плане продвижения, но изрядно выматывали противника и в общей сложности наносили гитлеровцам значительный урон в живой силе.

Инициаторами таких действий были командиры взводов и рот. Первым показал пример капитан А. Кочетков. С взводом разведчиков они просочились через передний край противника и внезапно атаковали ротный наблюдательный пункт немцев. Уничтожив до взвода пехоты вместе с командиром роты, не ожидавших атаки и не готовых к отпору, разведчики удерживали занятые позиции до подхода нашей роты.

В один из дней перед самым рассветом взвод под командованием младшего политрука Н. Климова по собственной инициативе ворвался в расположение обороны немцев. Перебив часть гарнизона ротного опорного пункта, взвод захватил артиллерийское орудие и, повернув его в сторону противника, открыл огонь по убегающим фашистам. Так изо дня в день росла боевая активность в стрелковых подразделениях. То, что не удавалось сделать батальонам, делали стрелковые взводы и отделения.

Из книги Остановить танки! автора Мощанский Илья Борисович

Любанская операция (7 января - 21 апреля 1942 года) Для объединения усилий всех войск, успешно наступавших к востоку от реки Волхов, Ставка Верховного главнокомандования (ВГК) 17 декабря 1941 года приняла решение о создании Волховского фронта под командованием опытного

Из книги Битва за Москву. Московская операция Западного фронта 16 ноября 1941 г. - 31 января 1942 г. автора Шапошников Борис Михайлович

Глава седьмая Можайско-Верейская операция (14–22 января 1942 года) Значение Можайска как опорного пунктаЗанятие Дорохова и ожидавшееся взятие нашими войсками Рузы открыли перспективу наступления на Можайск.В числе многочисленных опорных пунктов, на которых противник

Из книги От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941-1945 автора Боград Петр Львович

Весна 1942 года Наступление на реке Свирь После морозной, снежной зимы 1942 года по приказу командующего 7-й армией генерал-лейтенанта Гореленко мы стали готовиться к наступлению. Зима была крепкой и тяжелой. Всюду лежал глубокий снег, и потому даже на поле боя мы

Из книги Ошибка генерала Жукова автора Мощанский Илья Борисович

Ржевско-Сычевская наступательная операция Провал масштабного удара (30 июля - 23 августа 1942 года) Эта работа посвящена малоизвестной, но масштабной наступательной операции, проводимой войсками Западного и Калининского фронтов в августе 1942 года. Неофициально ее называют

Из книги Стоять насмерть! автора Мощанский Илья Борисович

Керченско-Феодосийская десантная операция (25 декабря 1941 - 2 января 1942 года) Керченско-Феодосийская операция - самая значительная десантная операция в Великой Отечественной войне. Несмотря на то что нашим войскам не удалось полностью решить поставленных перед ними

Из книги Германо-итальянские боевые операции. 1941–1943 автора Мощанский Илья Борисович

Из книги Роковая Вязьма автора Мощанский Илья Борисович

Ржевско-Вяземская стратегическая наступательная операция (8 января - 20 апреля 1942 года) Эта глава посвящена завершающему этапу сражения за столицу, вошедшему в историю военного искусства в качестве сложного, противоречивого периода, в котором переплелись как успешные

автора

Синявинские бои Лето 1942 года - зима и весна 1943 года Во второй половине августа в воздухе запахло грозой. По отдельным моментам можно было судить, что где-то на нашем Волховском фронте идет подготовка к новым сражениям. Первой ласточкой был приказ штаба 4-го гвардейского

Из книги Комдив. От Синявинских высот до Эльбы автора Владимиров Борис Александрович

В обороне под Ново-Киришами Осень 1942 года - весна 1943 года В первых числах октября мы с радостью возвращались в свою родную 54-ю армию, командование которой встретило нас очень радушно. Более месяца бригада дралась в составе 8-й армии, но никого из начальства мы не видели: ни

Из книги Десятая флотилия МАС автора Боргезе Валерио

Из книги Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия автора Поляков Роман Евгеньевич

Из книги Подвиг морской пехоты. «Стой насмерть!» автора Абрамов Евгений Петрович

Холодная весна 1942 года С 28 апреля по 10 мая 1942 года в целях срыва готовящегося наступления противника на Мурманск была осуществлена Мурманская наступательная операция. По замыслу операции главный удар наносили 72-я морская стрелковая бригада и 10-я гвардейская стрелковая

Из книги В осаде автора Мощанский Илья Борисович

ЛЮБАНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ (7 января - 21 апреля 1042 года) Для объединения усилий всех войск, успешно наступавших к востоку от реки Волхов, Ставка Верховного Главнокомандования (ВГК) 17 декабря 1941 года приняла решение о создании Волховского фронта под командованием опытного

Из книги Борьба за Крым (сентябрь 1941 - июль 1942 года) автора Мощанский Илья Борисович

КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ДЕСАНТНАЯ ОПЕРАЦИЯ (26 ДЕКАБРЯ 1941 - 3 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА) Планируя Керченскую операцию, командование Закавказского фронта первоначально ставило перед войсками весьма узкую задачу, сводящуюся, в сущности, к занятию лишь восточного побережья